Ей было больно. И эта боль от утраты не просто товарищей по оружию. Она лично знала тех троих.
— Я… я не могла написать правду… слишком она неправдоподобна…
— Я сюда не судить вас пришёл. Расскажите.
— Нападавших на каждую базу… было всего трое. Я понимаю, что это звучит дико, ведь на каждой базе находилось несколько сотен солдат, но это правда. Они были в чёрных экзокостюмах, вроде наших, но менее громоздких. И самое страшное… у них была энергетическая защита. Как в фантастических фильмах! Ни гранаты, ни пули, ни взрывы их не брали! С яркой вспышкой от них всё отскакивало. Мне приходилось минировать целые коридоры экспериментальной взрывчаткой, чтобы просто их задержать! Как мне, по-вашему, было об этом писать?! Тогда меня сразу бы отправили на расстрел, плевать по какому поводу!
Хм… факты не сходятся…
— А то, что вы вели с собой учёных, которые занимались исследованиями инопланетных технологий, не должно было служить доказательством ваших слов?
—…Мы не знали, что они исследовали. К тому же, старые обломки и нападение с применением технологий пришельцев — это далеко не одно и то же. И вообще… — тут она подняла на меня взгляд, полный подозрений. — Если вы всё это знаете, почему вы пришли ко мне? И почему я до сих пор под стражей?
Она молодец, даже в такой стрессовой ситуации не теряется и продолжает думать.
— Потому что всё так, как и должно быть. По крайней мере, изначально.
Я вытащил из папки один документ и протянул его ей. Именно это дерьмо взбесило меня до крайней степени. Пока она читала бумагу, её лицо становилось всё бледнее и бледнее. Когда она закончила, её уже почти что лихорадило.
Это была документ на расстрел.
Уже заверенный и принятый к исполнению на завтрашнее число.
— П-п-почем-му?.. В-ведь моё д-дело б-будет только завтра рас-с-сматрив-ваться…
— Ничего рассматриваться не будет. Не будет ни понятых, ни адвокатов, ни обвинителей. Вам просто зачитают приговор и расстреляют. — выложил ей я правду, с трудом сдерживая гнев.
Она в панике вскочила и хотела убежать, чему помешали наручники, приковавшие её к столу. Когда она вернула самообладание, то села обратно и спросила.
— Как т-так? Я ведь делала то, что мне п-приказали…
После этого я вытащил ещё одну пачку документов и начал зачитывать.
— Лераинель Миран, 24 года, не замужем. Родители не известны. Выросла в городском приюте "Миран" города Легленск, в честь которого и получила фамилию. В детстве несколько приводов по мелкому хулиганству и воровству, стояла на учёте. В 10 лет поступила в военное училище, где проявила достойные навыки в сапёрном и взрывном деле. В возрасте 16 лет поступила на службу в бригаду подрывников. В 20 принята в отряд спецподразделения, где дослужилась до звания майора.