С. сидел на полу около чемодана с двумя стопками писем и думал о родителях. Раньше он никогда не задумывался о них как о мужчине и женщине. Они прожили вместе больше пятидесяти лет и никогда, ни разу не позволили ни ему, ни кому-либо другому усомниться в своей взаимной любви. И С. был уверен в том, что это не было игрой на публику или заботой о детях. Родители сами никогда не допускали мысли о том, что могут расстаться, хотя у каждого из них были какие-то романы, о которых С. никогда не задумывался. Он мог косвенно догадываться или даже о чем-то знать, но представить себе родителей живущими с кем-то другим он не мог.
При этом никаких бурных изъявлений страсти нежной или романтических разговоров в доме никогда не было. С. не раз слышал выражение, что «женщины любят ушами», но знал, что отец почти никогда не говорил маме о любви. Вернее, говорил, но только в самом начале их совместной жизни. Среди маминых вещей С. нашел листочек со стихотворением, которое отец написал, должно быть, после их первой близости. Стихотворение это – страстное и эротичное – настолько не вязалась с обликом отца, каким С. его знал и помнил, что повергло его в шок. Но чем дальше, тем меньше отец произносил ласковых слов, справедливо считая, что любовь выражается не в них. Любил сильней, но не для многих глаз… Как-то, уже после смерти отца, мать рассказала, что однажды спросила его: «Ты меня ещё любишь?», и тот обиженно ответил, что, видимо, грош цена его любви, если она об этом спрашивает, если не чувствует по его поступкам, как дороги ему она и их дети. Тогда С. всецело был на стороне отца. Но теперь, после этих писем понял, чего матери не хватало всю жизнь. А Котенко заливал ее потоками любовных слов, сетуя при этом на то, что совсем не умеет писать.
«Солнышко моё, я очень-очень люблю тебя, но вот письма писать не умею, и каждый раз, когда я получаю твои – нежные и ласковые, мне почему-то кажется, что я несчастный сухарь, не умеющий в словах выразить хотя бы сотую часть своей любви к тебе».
Эх, что бы ни отдал С. за то, чтобы прочесть мамины письма Котенко…Но их нет. Это вам не электронная почта, которая сохраняет «отправленные». И маминых писем к отцу тоже почему-то не осталось в архиве. Хранил ли он их? Бог весть.
С. аккуратно перевязал обе пачки ленточками, положил их обратно в коробку, закрыл чемодан и пошел в мастерскую, где работала Елена.
– Я тебе давно не говорил, что люблю тебя? – спросил он жену.
Елена подняла голову от бамбукового столика, над которым трудилась уже часа три.
– Не помню, – ответила она с некоторой тревогой. – Может, лет пять. А что? Ты мне тогда сказал, что нет смысла все время повторять одно и то же и что если что-то изменится, ты мне об этом сообщишь. Что-то изменилось?