Погода не располагала к солнечным ваннам. Дул холодный ветерок, небо было затянуто тучами, море волновалось. Я сидел в вестибюле дома отдыха и просматривал свежие газеты, когда вдруг передо мной возник незнакомый молодой человек крепкого телосложения с приятным, но немного хмурым выражением лица.
«Который из вас писатель?»
Вопрос прозвучал глупо, поскольку, кроме нас двоих, в вестибюле никого не было.
«Я».
«У вас нет чего-нибудь почитать?»
«Например?»
«Ну, какого-нибудь романа».
«В данный момент нет. Но если немного подождешь, могу написать для тебя».
«А ты острослов», — заметил незнакомец.
Позднее он рассказал, что знает меня, но не по книгам, а по рассказам своего начальника. Это я когда-то попросил последнего поговорить со своим подчиненным на предмет того, чтобы тот поделился со мной некоторыми моментами своей биографии, которые не составляют служебную тайну. Выслушав шефа, разведчик тогда не сказал ему ни да ни нет. (Вообще, шеф меня предупредил, что этот сотрудник весьма своенравный человек.) Но сейчас, когда так уж случилось, что они оказались в одном доме отдыха и срок их путевок почти совпадает, он решил выяснить, что за птица тот писатель, о котором ему говорил шеф.
«Первым делом хотелось бы выяснить, что ты за человек, поскольку у меня нет ни малейшего желания общаться с кретином».
«А вдруг я именно такой?»
«Гарантии нет. Но это проявится».
К тому времени я уже давно бросил пить, и мы сошлись в основном на почве взаимной любви к кофе. Так, за многочисленными чашками выпитого кофе, за большим количеством выкуренных сигарет, а главное, за долгими разговорами в тогда еще малочисленных на Золотых Песках кафе я собрал материал для своей первой книги о Боеве. Вообще, он был молчальником, но, если такой разговорится, остановить его трудно.
Книга получила заглавие «Господин Никто». Она вышла летом следующего года[20], и — еще одна случайность — как раз тогда же я узнал, что Боев отдыхает на море, и решил съездить к нему, повидать и показать книгу.
Тот факт, что его рассказы вылились в целый роман, весьма впечатлил Боева. Очевидно, он полагал, что наши разговоры так и останутся разговорами. Он взял книгу и ушел в свой номер читать, хотя море и пляж в тот день были чудесны. Мы увиделись только на следующее утро.
«Ну, как?» — спросил я.
«Ты явно постарался».
«Я вижу, тебе не понравилось».
«Я этого не говорил».
Он этого действительно не говорил, однако было видно, что роман ему не очень понравился. В следующий раз мы увиделись за обедом.
«Ну ладно, — сказал я, — говори. Я не обидчивый».