Я нажимаю на кнопку у парадной двери, и на лестнице загорается свет. Медленно поднявшись на девяносто вторую ступеньку, отпираю дверь и вхожу в свою жалкую «студию». Щелкает выключатель.
В комнате ждут меня, разместившись в креслах и на моей кровати, люди из Центра.
Все в полном сборе: Димов, Кралев, Младенов, Тони, Ворон и Уж. Одного Милко недостает. Вероятно, не успели сообщить ему о готовящемся судебном заседании. Потому что предстоит, несомненно, судебное заседание. Может быть, даже экзекуция.
— О, какой сюрприз! — восклицаю я с необыкновенным радушием. — И почему же вы так вот, в темноте?
— Помалкивай! — мрачно предупреждает меня Кралев. — Будешь отвечать только на вопросы.
— И это можно, — соглашаюсь я, опершись на дверь. — Мне не привыкать.
— Бобев, ты, собственно, на кого работаешь? — мягко, почти ласково спрашивает Димов, смачно причмокивая своими полными губами.
У меня вдруг появляется непреодолимое желание хлопнуть его по толстой щеке, чтобы он выплюнул наконец свою несуществующую конфету.
— На вас работаю.
— На кого работаешь? — повторяет Димов более раздельно, но все так же мягко, пристально глядя на меня своими сонными глазками. — Ты, надеюсь, понимаешь, что я имею в виду.
— Если вы имеете в виду что-то помимо журнала, то должен сказать, что ничего не понимаю… Может, вас разыграл кто-нибудь… Иначе как объяснить это ваше ночное посещение… На кого я могу работать?..
— Помолчи! — снова рычит Кралев. — Сейчас мы задаем вопросы.
— Ну-ка перестань ершиться, — говорю я, переходя на свой обычный тон. — Это ты решил их разыграть?
Кралев готов мне ответить, но Димов останавливает его взмахом своей пухлой руки.
— Вот что, Бобев, не трать время на пустые увертки, сперва выслушай, что мы знаем, а потом, если у тебя есть хоть какая-то смекалка, сам расскажешь нам, что ты знаешь.
— Да что с ним толковать? — неожиданно подает голос Ворон. — Давайте я отведу его в ванную, и дело с концом.
— Помолчи, — обрывает его Димов. — Ну-ка, Кралев, объясни этому юноше что к чему.
Мне уже под сорок, и, когда Димов говорит «юноше» он намекает не на возраст, а на мою неопытность и самонадеянность, позволившую мне вмешаться в игру солидных людей. И я в данном случае не вижу, чем мне крыть.
— Этот тип с самого начала показался мне сомнительным, — заявляет Кралев трубным басом.
— Разве только тебе? — не выдерживает Ворон.
— Помолчи! — снова обрывает его Димов. — Вмешаешься еще раз — сосчитаешь ступеньки до самого низа.
Ворон обиженно усмехается, обнажая крупные желтые зубы, и окидывает меня хищным взглядом: я, мол, тут дождусь, не внизу, будь спокоен.