– Но я ничего не…
– Я вам верю. Другие – нет. Есть еще следы, но они давно уже исчезли, плюс еще эта Андерс с ее дурацкими ботинками.
– Но больше у меня ничего нет, – сказал Том.
– Не совсем, – покачал головой Хенриксон. – Судя по тому, что вы рассказали, действительно нет. Но возможно, есть кое-что такое, в чем вы даже не отдаете себе отчета. Завтра съездим посмотрим.
Том в замешательстве посмотрел на него.
– Поверьте мне, – снова сказал журналист и подмигнул.
Коннелли наконец вышел из дверей полицейского участка. Короткий разговор с Патрицией Андерс объяснил находку Мелиссы: травы в рюкзак положила она. Все снова стало легко и просто. Он подумал было о том, чтобы заглянуть к Фрэнку пропустить рюмочку, но решил, что день был длинным и что вполне хватит банки пива дома перед телевизором. Его дом был большим и пустым, но там было тихо, и вряд ли кто-то побеспокоил бы его телефонным звонком.
Все было не так уж плохо.
Десять минут спустя после телефонного разговора с шерифом Коннелли Патриция все еще стояла в маленькой кухне своего дома, окно которой выходило прямо на деревья. Именно туда она сейчас и смотрела, хотя, честно говоря, на самом деле ничего не видела.
Так или иначе – ничего такого, чего не мог бы увидеть любой другой.
Почти всю свою жизнь Билл и Патриция Андерс прожили в Портленде. Когда в середине восьмидесятых их дети покинули дом, родители начали постепенно вспоминать, что такое свободное время, словно работники заброшенного зоопарка, отпущенные вместе со зверями на свободу. Они начали выбираться по выходным в город, просто развлекаясь без определенной цели, но так продолжалось лишь до тех пор, пока они не открыли для себя Верону.
Верона была небольшим поселком возле шедшего вдоль тихоокеанского побережья шоссе: несколько улиц, деревянные дома, продуктовая лавка; можно было легко проехать мимо и даже ее не заметить. Но если ехать не спеша на юг, внимательно глядя по сторонам, то сразу за мостом через пролив будет знак «Редвуд-Лоджет», превратившийся в старое бревно, указывающее куда-то в лес. Патриция его заметила, и они свернули в ту сторону – взглянуть, что это такое. И эта случайность изменила всю их жизнь.
Редвуд-Лоджет казался кусочком давно ушедшей истории, чем-то вроде излюбленного местечка, где заканчивается утренняя поездка и начинается дневное веселье – купание, радостные крики, бег к морю и обратно по песку и еловым иголкам. Мама рада, что здесь очень уютно и есть где постирать одежду; папа доволен, что расходы не так уж и велики; детям это тоже известно, пусть и достаточно смутно, и они просто радуются жизни и теплу.