Еще одна деталь, еще один факт. Поднявшись на галерею собора, он услышал затихающий в трубах органа крик. И решил, что это предсмертный вопль Гетца.
Но все было наоборот.
Он слышал крик, убивший Гетца.
Крик, который издал один из детей.
Ребенок, овладевший смертельным оружием.
Звук столь насыщенный и сильный, что он разрывает барабанную перепонку, и невыносимая боль нарушает равновесие между двумя нервными системами – симпатической и парасимпатической, вызывая остановку сердца. Кровообращение прекращается. Мозг умирает.
Касдан бросился к машине. Сел за руль. Схватил мобильный.
Он занес в память номер Франс Одюссон.
В три часа ночи она ответила после шестого звонка.
– Алло?
– Добрый вечер. Я – майор Лионель Касдан. Сожалею, что беспокою вас в такое время, но…
– Кто?
– Касдан. Мне поручено расследование убийства Вильгельма Гетца. Я приезжал к вам…
– Помню. Вы мне солгали. Потом меня допрашивали другие полицейские, и…
– Это правда, – отрезал он, подивившись ясности ума полусонной женщины. – У меня в этом расследовании нет никакой официальной роли. Но убитый был моим другом, понимаете?
В ответ она промолчала. Касдан воспользовался этим, чтобы продолжить:
– У меня нет доводов, чтобы вас убедить, но прошу вас поверить мне на слово.
– Почему вы звоните мне? Посреди ночи?
Голос звучал раздраженно. Он решил разрядить обстановку:
– Потому что считаю, что ключ к разгадке убийства в ваших – и только в ваших – руках.
– Что?
– В тот раз, когда вы говорили мне о разрушениях, причиненных орудием преступления, вы упоминали о воздействии звуковой волны. Просто для сравнения.
– Припоминаю.
– А теперь я считаю, что это действительно была звуковая волна.
– Как это?
– Разве звук не может повредить барабанные перепонки?
– Конечно. При ста двадцати децибелах он становится травмирующим. А это довольно распространенная громкость. Отбойный молоток издает звук мощностью в сто децибел.
У Франс Одюссон и впрямь была светлая голова. Сейчас она говорила так, будто ее не подняли с постели.
– Голос может достигнуть такой громкости?
– Певица без труда преодолеет сто двадцать децибел.
– Что и происходит, когда она голосом разбивает бокал?
– Вот именно. Мощная волна разрушает молекулы хрусталя.
– Высота звука имеет значение?
– Нет. Важна его мощность. Blast, как говорят по-английски.
Касдану пришлось пересмотреть свою теорию. Голосовой аппарат ребенка был опасен не своим тембром, а только громкостью.
– Я не понимаю ваших вопросов. Вы будите меня посреди ночи, и…
– Я считаю, что Вильгельма Гетца убили криком.
– Что за нелепость. Россказни о смертоносном крике – всего лишь легенды, которые…