– Как у тебя все просто.
– Чем проще, тем вероятнее, что это правда, Касдан. Сам знаешь.
Армянин не стал спорить. За сорок лет в полиции ему пришлось убедиться, что род человеческий особым воображением не отличается. В жизни легавого закон повторяемости подтверждается день ото дня.
– Как бы то ни было, он частенько переступает черту. Недавно зверски избил педофила. У себя в отделе мы закрыли на это глаза, а тому гаду пригрозили, что бросим его в камеру к убийцам, если вздумает жаловаться. Но с тех пор я с парня глаз не спускал. Не наше дело калечить подозреваемых. Хотя в нашем отделе кулаки иной раз так и чешутся.
Касдан попробовал представить себе странного полицейского. Способный. Умный. Опасный. Почему он заинтересовался убийством в церкви Иоанна Крестителя? Потому что оно затронуло детей?
Греши продолжал:
– Но его главный талант перевешивает все недостатки. Он умеет обращаться с детворой. Наша главная трудность в детях. Они ведь у нас единственные свидетели обвинения. Запуганные дети. В шоковом состоянии. Из них слова не вытянешь. Только Волокину это и удается.
Касдану вспомнился его собственный провал с мальчиками-хористами.
– В чем тут фокус?
– Это его тайна. Он умеет найти к ним подход. Расположить к себе. Понимает их молчание. Их недомолвки. Умеет расшифровывать их рисунки, их жесты. Прямо психолог, зуб даю. Работает как зверь, денно и нощно. У нас в отделе о нем ходит шутка: мол, он лучше знаком с ночными уборщицами, чем со своими товарищами по работе.
Армянин вдруг задумался, а не встретил ли он потенциального союзника. Действующего, как и он, на грани закона, но на тридцать пять лет моложе и наделенного умением, которого лишен он сам.
– У тебя есть точные координаты центра?
Греши дал ему адрес в пятидесяти километрах от Парижа, по-прежнему настаивая на своих сомнениях. Сейчас Волокин наверняка лежит в корчах ломки.
Касдан попрощался с комиссаром.
Ему хотелось побольше узнать об этом парне. Он отвел себе час, чтобы разнюхать кое-какие детали, и начал с полицейской школы в Канн-Эклюз. Сказал, что хочет поговорить с офицером-координатором. Благодаря самоуверенности, регистрационному номеру и особой манере выражаться можно вытянуть любые сведения у коллеги-полицейского.
– Припоминаю, – ответил офицер. – Он учился у нас с сентября девяносто девятого по июнь две тысячи первого. Пожалуйста, подождите. Я возьму его личное дело. – Через минуту в трубке вновь послышался его голос. – Ребята такого калибра у нас редкость. Он был первым в своем выпуске. Только высшие баллы. По всем дисциплинам. К тому же, если позволите так выразиться, крутой парень. Это отмечали все руководители стажировок. Смелый. Цепкий. Исключительное чутье.