– А мне казалось, мы сошлись на том, что они были остановлены из-за шторма.
– Правильно. Но все же необходимо проверить.
– Ну, с этой ерундой она справится на раз-два, – вмешалась Лиза. – А что у тебя припасено для меня? – Она обратила на Карла взгляд, пронизывающий до самого нутра.
Что, черт возьми, он должен ответить на ее двусмысленный вопрос? У всех на глазах! Изящные ответы уже громоздились в его голове один на другой.
– Уф! Может, ты поинтересуешься у технической администрации этих же коммун, выдавали ли они разрешение на постройку эллингов на береговой линии до тысяча девятьсот девяносто шестого года? И если давали, то где конкретно.
Она покачала бедрами.
– И все? Как-то негусто. – Затем повернулась к нему своей в высшей степени привлекательной попкой, обтянутой джинсами, и отправилась к телефону.
Теперь добраться до нее было сложно.
Провинция Гильменд была для Кеннета синонимом ада. Песчаная пустыня – его ночным кошмаром. Одна поездка в Ирак и две в Афганистан – более чем достаточно.
Ежедневно ему приходили электронные письма от боевых товарищей. Многочисленные слова о дружбе и чудесных временах, и ничего о том, что творилось на самом деле. Все просто хотели выжить. Из этого и исходили.
Потому он решил для себя, что с прошлым покончено. Куча хлама на обочине. Блуждания во тьме. Блуждания днем. И бомб хватало. Глаза, прикованные к биноклю. Удача не входила в число его попутчиков.
А потому теперь он сидел в своем маленьком доме в Роскилле и пытался заглушить прежние эмоции, позабыть прошлое и жить дальше.
Однажды он убил человека, но никому не рассказывал об этом. Это произошло в ходе кратковременной стычки. Даже его товарищи не успели заметить. Труп чуть поодаль от остальных – его рук дело. Совсем молодой юноша, ранение в трахею. Единственное, что послужило ужасным опознавательным знаком воина-талиба, – это лишь легкий пушок на щеках и подбородке.
Нет, он никому об этом не рассказывал, в том числе и Мие. Едва ли подобные истории будут вертеться на устах, когда задыхаешься от любви.
Впервые увидев ее, он понял, что Мия приведет его к безоговорочной капитуляции.
Она заглянула ему в самую душу, когда он взял ее за руку. В тот момент все и произошло. Полная и безоговорочная капитуляция. Таящееся до поры томление и надежда вдруг обнаружили себя. И они слушали друг друга, переполняясь эмоциями, и знали, что их встреча повторится.
Она дрожала, рассказывая, когда ожидает возвращения мужа. И была готова к новой жизни.
Последний раз они виделись в субботу. Он пришел неожиданно и, как они договаривались, держал под мышкой газету.