Правда о СМЕРШе. Военный контрразведчик рассказывает (Иванов) - страница 59

Считаю правомерным решение И. Сталина о выселении татар за их многочисленные злодеяния из такого стратегического региона, каким был и остается Крымский полуостров.

Крым не является исконно татарской землей. Они пришли туда как кровавые завоеватели. Выселение татар из Крыма было актом восстановления исторической справедливости. Нечего говорить о том, что весь татарский народ в Крыму не был виноват. А русский народ был виноват, когда во время татаро-монгольского нашествия его убивали и жгли?

Еще великий А.С. Пушкин заметил, что «татары иссушали душу русского народа».

После крымской трагедии я пешим порядком прибыл в город Краснодар, где находилось Управление Особых отделов Северо-Кавказского фронта. Со мной были партбилет, удостоверение личности и оружие. Поэтому мне не было высказано никаких претензий. Вскоре я был назначен старшим оперуполномоченным Особого отдела 302-й стрелковой дивизии, дислоцировавшейся в станице Мышастовская. Но пробыл я в этой дивизии совсем немного, наверное, где-то около месяца. Приказом по Управлению Особого отдела фронта я был назначен ст. оперуполномоченным Особого отдела 51-й армии, находившейся в станице Мечетинская (в 70 км южнее Ростова). Работал я в 4-м отделении. Отделение было ведущим в отделе, т. к. оно занималось руководством особых отделов корпусов и дивизий, оказанием конкретной помощи в оперативной работе, контролем и проверкой.

Вскоре после Керчи, когда я прибыл в станицу Мечетинская, что под Ростовом, и в течение двух-трех дней обжился, у меня вдруг сильно заболели стопы ног, так что нормально ходить я не мог. Дело осложнялось тем, что, несмотря на все свои старания, я не мог снять сапоги. Не помогла и помощь ребят. Позвали на подмогу сотрудниц особого отдела. Одна из них, в прошлом медсестра, убедившись в тщете силовых приемов, решительно взяла в руки ножницы и разрезала голенища моих верных сапог сверху донизу, решительно оторвала лохмотья и ловко сняла с ног то, что секунды назад было сапогами.

Глянув на мои ноги, присутствующие охнули. Те места ног, что закрывали голенища, были полны вшей. Меня спросили, когда я в последний раз мылся. Ну, купался-то я часто — и во многих встречных речках, и даже в Керченском проливе. А вот мыться-то мне довелось давно, с полгода назад, в устроенной из подручных средств полевой «бане».

Рассказ о моей убогой санитарии повлиял на наших решительных сотрудниц. Переглянувшись и, по-моему, не сказав ни слова, они взяли меня в плотное кольцо и стали куда-то теснить. Несмотря на мои возмущенные выкрики и попытки физического сопротивления, они скоро приволокли меня в сарай и, сорвав ветхую одежду, принялись мыть. Горячей воды, конечно, не было, тогда она бывала, наверное, только в чайниках, в качестве мочалки использовали пучок соломы… С шутками и прибаутками, чтобы я не очень смущался, их ловкие натруженные руки быстро сделали свое дело, и я — забытое ощущение — вновь почувствовал себя человеком. Надев принесенное мне кем-то белье, облачившись в штаны, гимнастерку и неизвестно откуда появившиеся сапоги, не новые, но явно не уступавшие по качеству моим старым, затянув на животе свой видавший виды ремень, я, будто заново родившись, от всей души благодарил девушек за их «банную» заботу.