.
Время, проведённое в Петербурге, самым серьёзным образом сказалось на взрослении и формировании характера Александра Карагеоргиевича. Только в русском военно-учебном заведении он получал качественное систематическое образование. И только при русском дворе с ним стали обращаться, как подобало обращаться с «крестником императора Александра III и славянским князем». Именно в этом времени – корни русофильства, главным проявлением которого стало предоставление югославским монархом убежища десяткам тысяч русских эмигрантов[122], покинувших родину во время Гражданской войны.
Зарождению симпатии к России и к русским не смог помешать даже холодный приём, поначалу оказанный Александру Романовыми. Процитированный выше мемуарист пишет об интригах, которые плели против племянника великие княгини Анастасия Николаевна и Милица Николаевна[123]. Родные сёстры покойной княжны Зорки, которые, как известно, имели большое влияние на императрицу Александру Федоровну, почти полностью изолировали Александра от высшего света. Его круг общения описывает сердобольный директор Пажеского корпуса: «Так и не удались мои хлопоты скрасить жизнь королевича… Он изредка бывал у Новаковича, в моей семье, в опере, и, насколько помню, это всё… что крайне мало»[124]. Положение Александра улучшилось, особенно в бытовом отношении, лишь после аудиенции у Николая II, признавшегося Епанчину, что ему «говорили про королевича такие гадости».
Описывая козни «черногорок», действовавших, по-видимому, по наущению отца, автор риторически вопрошает: «А где теперь князь Николай Черногорский?» И сам же даёт ответ: «Бесславно кончил свою жизнь в изгнании». Добавим от себя, что в этом немалая «заслуга» внука Александра, не оставлявшего без расплаты обиды, нанесённые ему в детстве и юности. Ценным свидетельством служат воспоминания генерала Драгутина Милутиновича о том напутствии, которое в октябре 1918 г. дал ему принц-регент Александр, отправляя в Черногорию во главе Скутарийского отряда: «Действуя в Черногории, не смейте проявлять мягкосердечность. Любой ценой следует помешать возвращению в Черногорию короля Николы. Пусть даже самыми брутальными средствами»[125].
В марте 1909 г. в жизни Александра Карагеоргиевича произошла судьбоносная перемена. Его старший брат Георгий, изобличённый в убийстве своего лакея, совершённом в припадке ярости, был вынужден отказаться от прав на престол. Опубликованный 28 числа манифест короля Петра провозглашал его младшего сына новым престолонаследником. Став им, Александр не замедлил проявить качества, которые мало кто ожидал встретить в «робком», «скрытном и сдержанном», по выражению российского посланника Г. Н. Трубецкого