– Например?
– Вернешь Альфонсо, выгонишь прочь…
– Ты же знаешь, что я этого не сделаю.
В лиловых глазах стыла тоска.
– Знаю. Это очень длинная и старая история, Юля. И я вел себя весьма и весьма некрасиво в ней. Мое проклятие – это результат моих и только моих действий. Как ни печально.
– А ты попробуй рассказать, – тихо попросила я. – Я не стану тебя судить. Обещаю.
Шарль помолчал несколько секунд, собираясь с силами. И тихо начал:
– Я родился больше тысячи лет назад. Ты знаешь, чем драконы отличаются от оборотней?
– Своей второй ипостасью? – предположила я.
Шарль покачал головой.
– Нет. Оборотень – это человек, который умеет превращаться в зверя. Часто – не контролируя себя. Дракон же – это дракон, который умеет превращаться в человека. Человек для нас – вторая личина. Не самая привлекательная, надо сказать. Но что дано, то дано. И мы можем контролировать превращения по собственной воле. Можем обратиться трижды за час – и можем прожить сотню лет, не превращаясь в дракона.
– Именно поэтому пошел слух, что драконы вымерли?
– Именно. Какая радость обращаться, чтобы тебя поймали и посадили в клетку, как последнего диплодока планеты?
– Или тираннозавра. Кстати, они были пернатыми?
– Не знаю. Я их не застал. Кстати, именно отсюда все сказки о драконах, которые похищали девушек. Сама понимаешь, ящерице без мозгов они ни к чему, она и поближе обед найдет. А вот если ты умеешь обращаться, да еще влюбился… Так произошло с моим отцом.
– Ты дракон только по отцу?
– Да. Кстати, дети от такого брака могут быть драконами, а могут быть людьми. От чего это зависит – никто не знает. Но я оказался драконом, а мой брат – Жан, человеком.
– Твой брат – Жан. А ты на самом деле – Шарль?
– Альверэссандер Шараллорих. Это не совсем человеческое имя, но его дал мне отец. Дракону – драконье. Человеку – людское.
– То есть Александр?
– Шарль тоже. Сейчас мне более привычно это имя. Александром звали дракона, а не… не то, что ты сейчас видишь перед собой!
– Я вижу дракона.
– Нет, Юля. Я не дракон. Сейчас – нет. И виноваты в этом косвенно – вампиры, а прямо – я сам.
– Вот как?
– Да.
Шарль рассказывал. А передо мной разворачивалась картина. Старинный замок в горах. Отец-дракон. Его любимая жена. И двое братьев-близнецов. Жан, старший. И Александр – младший. То, что младший брат – дракон, а старший – нет, казалось, ничуть не мешало братьям. Они вместе играли. Вместе шалили. И вместе получали подзатыльники от родителей.
Он рассказывал, а я видела все это как будто своими глазами. Видела отца-дракона, потрясающе красивого мужчину, такого же алоглазого, как Шарль, но если у Шарля волосы были мертвенно-белыми, то у его отца они переливались всеми оттенками вороненой стали. И дракон был тоже невероятно красивого черно-красного тона. Алый, с черным гребнем, с черными крыльями, огромных размеров, он мог налетать – и уносить людей в когтях каждой лапы. Никто не смел встать ему поперек дороги.