— Давай я тебе помогу! — великодушно предложил Лукас и взял с тарелки пирожное.
— Ну спасибо! Без тебя бы я не справилась, — ответила Эди.
— Ты что, собираешься все это съесть одна? И вообще, французские пирожные не едят в одиночку — я-то знаю!
— В Париже узнал? — ехидно спросила Эди.
— Touche! — признался он. Она улыбнулась:
— Я и забыла, что ты говоришь по-французски.
— Mats oui!
— А кроме этого джентльменского набора, можешь что-нибудь сказать?
— По-моему, ты тоже говоришь по-французски, — увильнул он. — Я как-то слышал, у тебя прямо парижское произношение.
— Итак, ты сказал, что ищешь миллионера, — вернулась к теме Эди, не желая превращать разговор в пустую болтовню.
Лукас испустил тяжелый вздох
— Верно! Точнее, миллионершу. Адам хочет, чтобы я нашел богатую женщину, которая согласится меня содержать.
Эди как раз собиралась проглотить пирожное: услышав такой ответ, она поперхнулась и отчаянно закашлялась. Лукас вскочил, готовый похлопать ее по спине.
Но продемонстрировать свои таланты Лукасу не пришлось. Ибо, едва Лукас коснулся спины Эди, девушка вскочила, опрокинув стул, и бросилась в сторону.
«Господи, что это она так испугалась? — изумился Лукас. — Я ведь ее едва коснулся». Он совсем расстроился, когда увидел лицо Эди. На ее лице отражался настоящий ужас.
Точно так же, припомнил он, перепугалась она, когда он хотел отдать ей ключи из рук в руки. И до этого, когда Дейвенпорт погладил ее по щеке. Оба жеста были совершенно невинны, но всякий раз Эди отскакивала, словно испуганный кролик.
— Эди! — позвал он, шагнув к ней — просто чтобы посмотреть, что из этого выйдет.
Она в ответ отступила назад.
— Что с тобой?
Он поднял опрокинутый стул и жестом пригласил ее сесть. Как ни странно, она молча повиновалась.
— Все нормально, — хрипло сказала она, хотя вид ее говорил о другом.
Лукас тоже вернулся на свое место.
— Наверное, воспитанные люди таких вопросов не задают, но я никогда не мог похвалиться воспитанием. Что с тобой такое?
Она подняла на него огромные глаза. Сейчас они казались еще больше и ярче обыкновенного и блестели влагой.
— О чем ты? — как ни в чем не бывало спросила она. — Просто кусок пирожного попал не в то горло.
Лукас нахмурился:
— Не надо, Эди. Я сам отъявленный лгун и умею отличать ложь от правды. Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю.
— Я просто подавилась, — упрямо твердила она.
— Ты едва из кожи не выпрыгнула, стоило мне хлопнуть тебя по спине. То же самое было и в «Дрейке», когда я хотел отдать тебе ключи.
Лицо ее вдруг стало белым, как маска.
— Что ты хочешь сказать?