«Всему есть предел», – сказала мать тогда. Отец отвернулся. А поезд увез Сережу прочь.
После разговоры с матерью ограничивались редкими звонками, в которых сквозила обоюдная неловкость. Он старался наладить контакт, но лед так и не удалось растопить. Отец вовсе отказывался говорить с ним. Даже на похоронах жены не проронил ни слова, только смотрел исподлобья, и этот взгляд был красноречивее любых слов.
Когда умерла мать, а отец молчанием дал понять, что не хочет знать сына, последние ниточки, связывающие Сергея с Москвой, оборвались, и он больше не мог называть ее родным городом. Она стала чем-то вроде дальней родственницы, которую навещаешь несколько раз в году.
И теперь Москва всматривалась в Сергея, а Сергей всматривался в Москву.
Джип миновал ворота, въехал во двор и замер у подъезда новенькой многоэтажки.
– Приехали, – сказал водитель.
Лифт плавно поднялся на седьмой этаж. В коридоре властвовала идеальная чистота, едко пахло лимоном.
Владимир Геннадьевич уже стоял в дверях. Крупный, лысый мужчина, с полными губами, мягкими чертами лица и жестким взглядом. Густые брови, сходящиеся на переносице, придавали ему рассерженный вид.
– Проходи. Стас, покури пока.
Водитель развернулся к лифту, а Сергей пошел за Владимиром Геннадьевичем.
В просторной гостиной почти не было мебели. На стене висела огромная плазма, у окна стояла пара кресел, а между ними – столик из матового стекла, и больше никаких предметов интерьера.
– Обживаюсь еще, недавно переехал, – словно уловив ход мыслей Сергея, сказал Владимир Геннадьевич. – Давай сразу к делу. По телефону я сказал тебе не все. Некоторые вещи не следует доверять телефонам и Интернету – это я усвоил отлично. Нет ничего ценнее диалога лицом к лицу, особенно в важных делах, а это максимально важное дело. Мне нужна защита, понимаешь?
– Понимаю, но и вы должны понять, что цена может качнуться. В зависимости от подробностей.
– Не проблема, но если ты обычный шарлатан… Давай начистоту. Откажешься сейчас – не страшно. Зуб даю. Денег за билет и гостиницу не потребую, назад отправлю, никаких претензий, но если это выяснится позже…
– Шикарное предложение, искушаете. Но я знаю свое дело.
Владимир Геннадьевич сел в кресло и кивком предложил располагаться напротив.
– Прекрасно. Выпить хочешь?
– Нет.
– На работе не пьешь? Уважаю. Ладно, давай ближе к теме.
Владимир Геннадьевич нагнулся и поднял стоявший возле кресла кожаный портфель, достал папку и кинул на стол.
– Изучай.
Внутри лежали фотографии. Сергей посмотрел одну за другой и вернул снимки на место. Владимир Геннадьевич внимательно следил за каждым его движением.