"Да все понятно, понял я тебя!" - слабо кричал Густав, красный, как паспорт, порываясь вскинуться навстречу девушке из Машкиных объятий. Трещала свеча. Матовая, смутных очертаний Густавская тень обреталась на стене матерым человечищем, а голова его ползла по потолку, напоминая африканский континент.
Вошла Фанни.
"Ну, что вы меня встречаете, как мента, - засмеялась Фанни, молчанием?"
"Здравствуйте! Здравствуйте!" - вздыхал Густав, всей фигурою своей выражая радость и напрягая все свои малые визуальные силы и оптические снасти.
Фанни показала язык Машкиной спине и отправилась на кухню. Вслед за ней плотоядным котярой достигался Шина.
Густав еще раз вздохнул и откинулся на кресло. Мавр съежился за Густавскую спину.
Тем временем забытый, очевидно, всеми Ибрагим в одиночестве пропадал на балконе. Курил он, что ли, или нет, и чем он занимался там - никому, вроде, до этого и дела не было.
Покамест же все терли что-то свое.
"Навага фри, форшмак, тур де анш, суфле, суплес..." - это Шина, путая названия блюд с приемами из французской борьбы, угощал на кухне Фанни пивом с воблой и лещом.
"Would you drink with me?" - говорил Машка, обнаруживая знание иностранного языка.
"Значит, если брат Броневицкий, значит он тоже - Броневицкий?" вежливо удивлялся Густав.
"Sure, - мычал Машка, - в большой степени броневицкий".
"Чуяло мое сердце, - стонал Шина, - чуяло мое вещее, что Фаничка придет..."
"А я сегодня стишок сочинила!" - пищала Фанни.
"...А то проснулся я утром, а в комнате грязь, слякоть... Стоит посередине ящик Машки с китайской надписью "яблоки"..."
"Would you like огненная вода?"
"...А что там внутри? Посмотрел я, а там - рукописи, мышиные фекалии и гербарий из погибших тараканов..."
"Нет, ты послушай, Шин!.."
"...На полу - кастрюли грязные с тучами москитов... Да еще ночью меня разбудил телефон, я говорю "але", а там - неопознанный дышащий объект... Но чуяло мое сердце, что Фаничка придет, и я убрался: выкинул кастрюли с тучами москитов, спрятал ящик Машкин, как мешающий простору души... Ну, что ты там сочинила, девочка?"
Машка кошка, Машка мышка,
На макушке Машки крышка.
Машка, кушай больше кашки,
Станешь пышкой и какашкой!
- давясь смехом, продекламировала Фанни.
"Когда в Поднебесной известно всем, что прекрасное - прекрасно, - также стихами гудел Машка, - тогда появляется в Поднебесье и безобразное. Когда всем известно: добро есть добро - то возникает зло. Так порождают небытие друг друга с бытием. Длинное - краткое, трудное - легкое, низшее - высшее напрегонки, звуки, сливаясь, приходят в гармонию, позднее - раннее следуют парами друг за другим. И совершенномудрый в делах чтит недеяние, учит без слов, создает и меняет без обладания. Он приводит в движение сны, не гордится концом своим. Снится вам бабочка иль человек - вот вам вопрос, а вот ответ: длинное - краткое, трудное - легкое..." и т.д.