. Часто простой вопрос проясняет ситуацию и гасит фальшивый нимб: на сэкономленные на себе деньги действительно бы он отправил посылку в Европу?
О существовании таких табу мы можем узнать по запретам, являющимся их результатом. Определенный тип может испытывать радость, только деля ее с другими. Вполне справедливо, что для многих людей разделенная радость – двойная радость. Но некоторые упорно заставляют и других слушать с ними их любимую запись, нравится она или нет, и в одиночку просто не умеют чем-либо наслаждаться. Другие могут так скупиться на себя, что жалеют даже потратить силы, чтобы рационализировать свою жизнь. И особенно поразительно, что они в то же время щедро тратятся на вещи, нужные для престижа, например жертвуют на благотворительность, устраивают вечера, покупают антиквариат, ничего для них не значащий. Они действуют словно под давлением закона, повелевающего рабски прислуживать славе, но который запрещает все, что «только» увеличивает их удобства, счастье, духовный рост.
Как и во всех других табу наказание за их нарушение – тревога или ее эквиваленты. Пациентка, которая вместо того чтобы залпом выпить кофе, приготовила себе вкусный завтрак, была просто потрясена, когда я одобрила ее заботу о себе. Она ожидала, что я «обвиню ее в эгоистичности». Переезд в лучшее жилье, хотя и разумный во всех отношениях, может разворошить целое осиное гнездо страхов. За приятно проведенным вечером может последовать паника. Внутренний голос в таких случаях предупреждает: «За это придется платить». Пациентка, покупая новую мебель, поймала себя на том, что говорила себе: «Недолго она будет тебя радовать». В эту самую минуту страх заболеть раком, который появлялся у нее время от времени, поднялся в ней опять.
Крушение надежд можно ясно наблюдать при психоанализе. Слово «никогда» со всей его безапелляционной безысходностью продолжает повторяться. Несмотря на видимые улучшения, голос продолжает говорить: «Ты никогда не преодолеешь свою зависимость (или свою панику); никогда не освободишься». В ответ пациент предъявляет свой страх или неистово требует всяческих заверений, что он выздоровеет, желает, чтобы его успокаивали, говоря, что другим лечение помогло, и т. д. Даже если иногда пациент вынужден признать улучшение, он скажет: «Хорошо, в этом психоанализ мне помог, но больше ведь ни в чем не поможет, так какая польза от него?» Когда крушение надежд происходит во всех сферах жизни, возникает чувство мрачной обреченности. Как тут не вспомить о надписи на вратах в Дантовом аде «Оставь надежду, всяк сюда входящий». В ответ на улучшения, которые невозможно отрицать, пациент с предсказуемой регулярностью стремится совершить бегство назад. Он чувствует себя лучше, забыл о своей фобии, увидел важную связь, которая указывает ему на выход, – и скатывается вниз, глубоко обескураженный и подавленный. Другой пациент, который отказался от значимых вещей в своей жизни, впадает в жестокую панику и находится на грани самоубийства каждый раз, когда осознает в себе ценное качество. Таким же образом пациент может отвергать любые заверения, делая саркастические замечания, если бессознательная решимость задержать свое развитие укоренена глубоко. В некоторых случаях станет очевидным процесс, ведущий к рецидиву. Увидев, что определенные установки очень желательны (например, отказ от иррациональных требований), пациент считает, что он уже переменился, и в своем воображении воспаряет к высотам