идеальным мужем, отцом, гражданином – тем, кем ему надо быть.
Смиренный тип, которому любовь кажется решением всех проблем, также считает, что его надо – закон, не подлежащий обсуждению. Но, судорожно пытаясь жить как надо, он почти всегда чувствует, что это у него не получается самым досадным образом. Поэтому центральный элемент его сознательных переживаний – самокритика, чувство вины за то, что он – не высшее существо.
Когда обе эти установки по отношению к внутренним предписаниям доходят до крайности, они уже не позволяют человеку анализировать себя. Абсолютная уверенность в своей правоте не позволяет увидеть свои недостатки. Впадание в другую крайность – всемерную готовность чувствовать себя виноватым – опасна тем, что осознание своих недостатков угнетает человека, а не освобождает.
И наконец, «ушедший в отставку» тип личности, кого идея «свободы» манит сильнее всего, более прочих двух типов склонен восставать против внутренней тирании. Поскольку свобода – или то, что он принимает за нее, – так много для него значит, он реагирует на малейшее принуждение. Он может взбунтоваться даже пассивно. При этом все, что он считает нужным сделать – закончить работу, прочитать книжку, выполнить супружеский долг, – превращается в его сознании в принуждение и вызывает сознательное или бессознательное возмущение и отказ участвовать «в этом». Если то, что надлежит сделать, он все-таки делает, то делает со страшным напряжением, порожденным внутренним сопротивлением.
Бунт против надо может принять активную форму. Можно попытаться вышвырнуть все надо за борт и, впадая в противоположную крайность, настаивать на том, чтобы делать только то, что приятно и когда это приятно. Если бунт принял-таки крайние формы, то тогда это уже бунт отчаяния. Если уж он не может быть венцом благочестия, целомудрия, искренности, тогда он будет «отпетым» – склочником, бабником, лжецом.
Иногда покорный своим надо человек входит в полосу бунта против них. Обычно этот бунт направлен против внешних ограничений. Его описание мы найдем в работе Ж. П. Маркана. Он показал нам, как просто бунт подавить, по той самой причине, что сдерживающие внешние нормы имеют могущественного союзника во внутренних предписаниях. И после всего пережитого человек остается со своей скукой и неприкаянностью.
И наконец, кто-то может проходить через периоды самоистязающей «хорошести» и буйного протеста против любых норм. Даже своим друзьям такой человек иногда кажется неразрешимой загадкой. Иногда он до обидного безответственен в сексуальных или денежных вопросах, иногда – щепетильный до противного. Бывает, друзья, уже отчаявшиеся обнаружить в нем хоть каплю порядочности, вдруг видят, что он в принципе отличный парень, а он тут же вновь заставляет их серьезно сомневаться. Кто-то еще постоянно колеблется между «