— Рауль, можете не искать машину, — обратился я к молчаливому спутнику минуты через три после отбытия.
Тот встрепенулся, оглянулся на стены с выключенными мониторами и полку с техникой, поерзал на своем кресле в углу и принялся нервно крутить перстень с рубином на своем пальце.
Лаура — так звали нанятого мной специалиста по пиару и связям с общественностью — принялась молча поправлять макияж перед небольшим зеркальцем.
— А что, интервью не будет? — С сомнением уточнил Рауль еще через десяток минут тишины.
— А надо? — Вопросительно уточнила у меня Лаура.
— Если мой телохранитель хочет, — пожал я плечами. — Спросите его про кончики пальцев и ногти. Шевалье курит — а рукава пальто не прокурены. Одежда — совсем новая. Благородный, а одежда из магазина
— Не хочу. — Запоздало ответил шевалье, спрятав ладони за колени.
— Как полагаете, я совершил ошибку, наняв его в поезде?
— Очень интересно, — отложила та косметику и с интересом присмотрелась к моему спутнику. — Как его зовут?
— Меня зовут Шевалье де Клари. — Приосанился Рауль. — И пусть я из обедневшей семьи, но открыто говорю свое имя! В отличие от некоторых мастеровых.
— Шевалье Де Клари, граф де Марет, — представил я его еще раз.
— Тот де Марет, что бежал из Бастилии на прошлой неделе? — Наполнились удивлением глаза девушки, а потом и ненасытной жадностью профессионального любопытства.
— Вы представляете, де Марет, — обратился я буднично к напряженно замершему Раулю. — Какая бойня была бы в поезде, если бы я представлялся полным именем, не доехав до Любека? Точно такая же, если бы полным именем представлялись вы.
— Этой девушке можно верить? — Стрельнул он взглядом на Лауру.
— Нет, но убивать ее нельзя. Это же пресса, граф. Тем более, девушка. Наша задача — дарить им дорогие подарки и попытаться удержать ветреную любовь. — Улыбнулся я журналистке. — Нет причин для беспокойства, леди.
— Вы обязательно должны рассказать мне, как сбежали из Бастилии! — Выдохнула Лаура, глядя на графа. Откуда-то в ее руках появился острый карандаш и перекидной блокнот.
— Без комментариев, — проскрежетал Рауль зубами и отвернулся к глухому выходу из фургона.
— Граф восемь лет не общался с прессой, — извиняющимся тоном произнес я. — Его можно простить.
— Его присутствие повредит вашей репутации, — сделала девушка замечание, закусив кончик ластика на карандаше. — Думаю, вы все-таки ошиблись, когда его наняли.
— Не хотелось его убивать, — повинился я. — Граф обладает деятельной натурой и обострённым чувством справедливости.
— Извольте не обсуждать меня в моем присутствии!