Я быстро начертил на полу пентаграмму, установил свечи из черного воска и прописал символы, замкнув тем самым внутренний круг силы вокруг себя.
– Менхра, – провел рукой над каждым символом, – хронос, галиос, морос, фатум остра! Инаратум ди морок! Инаратум ди Эльвет!
Символы воссияли, начали вытягивать из меня тьму, а спустя секунду пространство вокруг слилось воедино. Скачок был молниеносный, когда же тьма расступилась, я оказался у переулка Косой Руфины. Место более чем знакомое, во-первых, недалеко от моего дома, во-вторых, здесь наши оперы частенько вылавливают упырей-подпольщиков. Переулок, скажем прямо, опасный, уже не раз здесь находили неосмотрительных жертв. И коль я тут, выходит, моя бестолковая ведьма тоже? Ох, Вереск… Выпороть бы тебя за такие выкрутасы.
– Держи конфетку! – раздалось из темноты. – Хороша, сладкая!
Что-то мне подсказывает, я знаю эту конфетку…
– Фатум! – произнес громко, и сотни магических огней озарили переулок.
Моя Вереск стояла у стены, а вокруг нее уже собралась толпа кровососов. Однако яркий свет подействовал на них отрезвляюще, все разом обернулись и уставились на меня.
– Она наша добыча, – прогундосил один из них, – ты себе другую ищи!
– Вали, урод! – проорал второй.
– Тайер! – Вот и голосок Эльвет прозвенел, прокатился эхом по округе.
– Значит, так, – я подошел к ним, – считаю до трех, господа упыри. Или вы сейчас же сваливаете в свою дыру, откуда отважились вылезти, или о вас даже воспоминаний не останется. Раз… два…
– Гляньте-ка, у нас тут объявился смелый! – загоготал очередной. – Сейчас ответишь за упырей.
– Три, – досчитал я. – Неффа арас! – и выпустил тьму. Ту, которая несет неминуемую смерть. В мгновение ока все десять кровососов оказались охвачены черным пламенем, еще через секунду бренные тела тупоголовых идиотов разлетелись пеплом. – Надо было меня слушать, – перевел взгляд на перепуганную Вереск.
– Ты их всех того? – Она по-прежнему стояла у стены точно приклеенная.
– Да. Это была самооборона. К тому же здешние упыри вне закона, от них так и так избавляются чистильщики, когда устраивают рейды.
– Но ведь ты их мог отпугнуть…
Ну, началось.
– Выслушай меня внимательно, – поравнялся с ней, взял за руки, – я никогда не буду вступать в переговоры с теми, кто понимает лишь один язык – язык силы. Более того, все те несчастные, встретившие на своем пути почивших подонков, как бы они ни молили их, как бы ни пытались договориться, предлагая деньги взамен освобождения, все они погибли страшной, мучительной смертью. Упыри надругались бы над тобой, Элли, а потом сожрали. И все. Ты же взялась их жалеть. Знаешь, заяц не жалеет волка, которого загрызли собаки. Заяц благодарит собак за то, что может и дальше бегать по лесу.