– Ладно. Веди, показывай, удивляй. Сегодня я так сильно тебя люблю, Григер, что готова восхищаться всем подряд.
– Прозвучало очень воодушевляюще, – и потащил ее за собой.
Мы миновали длинный коридор, поднялись на самый верхний этаж, где немного попетляли и наконец-то оказались в Купольном зале со стеклянной крышей и гигантским телескопом в самом центре помещения. Когда-то в этом здании располагалась обсерватория, где трудились лучшие астрономы Ксантиппа, но потом они нашли себе более подходящее место за пределами города, а обсерватория превратилась в ратушу.
– Ого, – присвистнула Элли, – вот это да…
– Телескоп до сих пор работает. – Я подошел к нему, открыл дверцу на панели питания и забросил внутрь два грамма кленария. Сейчас же система ожила, начала трансформироваться, настраиваться. – Хочешь полюбоваться магорским небом? – кивнул, указывая на окуляр.
– Еще бы! – с детской радостью воскликнула Элли и побежала к телескопу.
– Но первым делом, – перехватил жену, – позволь мне полюбоваться тобой, – и, развязав накидку, снял ее с моей очаровательной Элли.
Она прекрасна. И если бы я не знал, кто она по сути, то подумал бы, что передо мной нечто неземное. Но Эльвет самая что ни на есть земная, она чуть-чуть ведьма, чуть-чуть некромантка и даже чуть-чуть человек.
– И как? – крутнулась вокруг себя. – Нравится?
– Мне несказанно повезло, госпожа Григер. Сегодня я приобрел кое-что бесценное. И теперь буду очень переживать за его сохранность.
– Ну, сегодня можешь не переживать, сегодня я…
– Знаю, слишком влюблена.
– Ага.
– А что будет завтра, как думаешь? – привлек ее к себе.
– Завтра действие зелья кончится.
– Но я тебе нравлюсь. Ты сама призналась.
– Нравишься, – обвила руками мою шею, – только я боюсь тебя, боюсь твоей тьмы, твоего эгоизма, самолюбия, нетерпимости и возраста. Я всегда буду для тебя необразованной плебейкой с запятнанной репутацией.
– Может, попробуешь не бояться? Ведь я люблю тебя, Эльвет, – коснулся щеки моей девочки. – Люблю.
– Само собой, мы сейчас оба любим.
И я накрыл ее губы своими. Как же мне этого хотелось! Элли отвечала с такой же страстью, хотя иногда все-таки уступала, позволяла быть главным. А когда она вытащила из брюк рубашку и запустила под нее руки, когда я ощутил горячие пальцы на своей коже, и вовсе забылся. В чувства нас привел уборщик. Старый гремлин уперся шваброй мне в сапоги.
– Прошу меня простить, уважаемые, но здесь вам не гостиница. Хотите предаться плотским утехам, найдите спальню, а тут место общественное.
Элли мгновенно побагровела и отскочила от меня.