– Хорошо. – Я уже было собралась покинуть квартиру, но все-таки решила уведомить маму о важном: – Ах да, теперь тот дом в Старом квартале мой. Наверняка он тебе не понравится, но сделка совершилась.
– Бунтуй, Элли, бунтуй, – обиженно закивала матушка, – рви матери душу, видимо, я заслужила. Как знать, может, твой обожаемый отец даст тебе то, чего не смогла дать я. Думаю, в том доме вам обоим будет очень комфортно.
– Ты о чем говоришь?
– Я не вернусь с тобой в Магорию и не буду делить квадратные метры с преступником и проходимцем. Лучше останусь здесь, буду чахнуть, буду страдать, но больше пятнать свое честное имя никому не позволю. Вот тебе мое последнее слово, дочка!
– Мне жаль, мам.
Но она больше ничего не сказала. Ушла молча, с высоко поднятой головой. Что ж, сегодня прямо-таки день откровений. Обидно ли мне было услышать все, что я услышала? Если только самую малость. Наверное, с годами у меня выработался иммунитет к подобным выводам с маминой стороны. Однако я прекрасно понимаю, насколько ей сейчас плохо. Она ведь так рвалась обратно, ждала наступления того дня, того счастливого случая, когда сможет вернуться. И отчего-то мне кажется – скоро мама изменит свое решение. Истерики ее конек, притом она никогда не отказывается от своего. А мне пора на работу.
Помимо заказов пора бы действительно озаботиться свадебным нарядом. Только я не хочу пышного платья со шлейфом и множеством юбок. Нужно что-то посовременнее, попроще.
Мне на радость, добралась до ателье быстро, а оказавшись в любимых стенах, вдохнув аромат тканей, ощутила воистину блаженство. День предстоит насыщенный, дел накопилось так много, что даже страшно. Но ничего, заклинание раздвоения мне в помощь! Но едва я открыла рот, чтобы произнести заклинание, как дверь ателье открылась, и на пороге нарисовался Полкин. Выглядел он каким-то совсем опечаленным. Неужели решил использовать тактику «надави на жалость»?
– Привет, Эль, – улыбнулся через силу, после чего подошел к кофемашине и налил себе кофе. – Ты не против, если я сегодня посижу здесь, с тобой? Обещаю, мешать не буду.
– А что-то случилось? На тебе лица нет.
– Да, кое-что случилось… – Его глаза вдруг наполнились слезами.
Ох, если поросенок врет, ну и получит он у меня! Я поравнялась с ним и незаметно коснулась куртки. Вмиг перед глазами сверкнула вспышка, а в следующую секунду я уже была в больнице у дверей реанимации. И мне стало так плохо, так больно, что слезы сами собой побежали по щекам. Скоро видение растаяло, но вот боль не утихла.
– Расскажи, – взяла Пашку за руку, – что произошло?