Яжмаг (Белянин) - страница 138
Однако, высунувшись на улицу, мы увидели не ракетную установку, а гигантского зелёного коня липицианской породы, с медвежьей шкурой вместо седла. Не узнать этого зверя было просто невозможно…
– Фима, ты окончательно синьки перебрал? – сипло выдохнул я, пока ошалевшая от счастья Нонна кинулась гладить лошадку. – Это же…
– Ярик, чё ты… ик!.. цепляешься? Будь проще-с!
– Охренеть, это конь Медного всадника!
– Я тя умоляю, транспорт есть транспорт, залезай, и валите-с оттуда!
– Ты понимаешь, что украл коня Петра Первого?! Где сам царь?
– Петруша? А он сидит-с в тунике на Гром-камне и… ма-те-рит-ся-а… ик! Коня верните-с побытсрее… тьфу, по-бы-стр-р-р… рейки, рейки, река, рожь, ржу, рже-е!.. Тьфу, ну ты меня понял…
От ты ж чоткий Сотона, что эта пьянь безбожная творит и, главное, КАК у него такое получается?! Вот почему у ведущих, признанных питерских магов нет, а у этого задохлика со скульптурного отделения Академии художеств буквально на раз, по щелчку пальцев и движению бровей! Загадки во тьме, магия такое любит…
Я подскочил к Нонне, восторженно наглаживающей зелёные ноздри коня, подкинул её в седло и кое-как вскарабкался следом. Посох был со мной, но картину с Бафомётом пришлось оставить. Потом заберу, при случае. Вряд ли она кому-то там всерьёз понадобится.
Из пролома осторожно высунулись Хранители, могучий жеребец царя Петра, грозно фыркнув, притопнул копытом, и они мгновенно ретировались. Адрес называть не пришлось, благородное животное по привычке встало на дыбы, а потом в пять или шесть прыжков доставило нас на Банковую.
Спрашивать, как у него это получилось, было даже неудобно. Всё-таки царский конь, сколько лет он стоит в Питере, всякого насмотрелся, наверняка и не на такое способен.
Белая лошадь с барельефа издала зазывающее ржание, но я умоляюще поднял руки:
– Пожалуйста, не надо! Пусть идёт. Его ждёт хозяин и туристы.
– Это тот самый конь Медного всадника? – вдруг опомнилась Нонна, проявив неожиданные познания в литературе.
– На самом деле он бронзовый. А бронза это сплав меди и олова, поэтому, естественно, зеленеет. Остальное Александр Сергеевич Пушкин добавил от себя.
Я, оперевшись на посох, спрыгнул вниз, чудом не вывихнув колено, и поймал весело скатившуюся девушку. Липицианский жеребец тряхнул гривой на прощанье, неожиданно ловко отвесил ей галантный, низкий поклон (в австрийской школе такому учат!) и взмыл в темнеющее до ультрамарина небо, оттолкнувшись от брусчатки мощным толчком задних ног.
Очень надеюсь, что мы уложились вовремя и от Петра Великого не достанется ни нам, ни Фиме Синему. Хотя как знать, при жизни государь был злопамятен и скор на расправу.