— Получается, применение одной средней руны не родной для меня стихии приравнивается к созданию одной большой, но огненной. Так?
— Почти верно подметил. Малую руну стихии-антагониста, скажем — Воды, ты сможешь воссоздать, если станешь мастером Огня, на пике своего могущества. При этом потратишь весь резерв. На малую руну Земли, при твоём текущем развитии, уйдёт весь резерв. Есть еще множество промежуточных стихий. Например — Холодный ветер, расположившийся на стыке между воздухом и льдом. Или Лава — земля и огонь. Те же руны Воздуха. Если ты при их создании воспользуешься сосредоточием Огня, то затраты увеличатся почти десятикратно. А вот сосредоточие Пространственной магии увеличит всего в два раза.
Уже восстановив резерв, и повторно спускаясь в подвал, я всё ещё размышлял о сказанном Наставником. Выходило, что для меня открыто довольно много направлений для развития, но основное, и главное — это огонь. К моему сожалению, рядом не было способного учителя, который бы обучил меня нужным рунам и различным секретам. Более того, изучив руну Разума, определяющую объём потраченных сил, я, создавая другие малые руны этой школы, заметил, что на некоторые уходило чуть меньше энергии. Возможно я бы не обратил на это внимание, если бы не символ — два квадрата, образующие восьмиугольную финуру. Руны именно с этой фигурой требовали чуть меньше энергии. И тогда я пришёл к теории, что у каждой стихии имеется набор своих фигур, которые требуют чуть меньших затрат. А это значило, что Наставник знает лишь крохи о самой магии.
Сам не заметил, как за размышлениями нарисовал и активировал одну из средних рун Огня. Зато сразу пришёл в себя, и вторую создал осознанно. Собрался уже отступать от колонны, когда от артефакта вновь, уже в который раз повеяло чем-то родным, близким. Прислонив к его холодной поверхности обе ладони, я закрыл глаза, пытаясь понять, что это за наведённое чувство. Мгновение, и моё сознание погрузилось в странное видение.
* * *
— Владыка, я пришёл на твой зов! — рокочущий голос, раздавшийся из под глухого шлема, был подобен раскатам грома.
— Глупец! Твоего владыки больше нет. Убейте его! — другой голос, сухой, без эмоций.
Тоска. Одиночество. Боль.
* * *
Очнулся, лёжа на полу, на левом боку. Сильно болела левая рука, к счастью, не сломанная — видимо я, теряя сознание, медленно осел, и лишь после завалился на бок. По ощущениям, провалялся так несколько секунд, не больше. Что ж, могло быть и хуже.
Поднявшись, повторно сотворил среднюю руну огня, и, не касаясь колонны, двинулся обратно. К чёрту, спать! За сегодня уже дважды падал без сознания, это уже перебор.