– Роуз, с тобой все в порядке? Отвечай, иначе я принесу запасной ключ!
Это подействовало.
– Со мной все хорошо, тетя Мэри. – Голос Роуз был слабым, но вполне отчетливым. – Я просто хочу побыть одна.
– Тебе нужно поесть.
– Я не хочу, – так же слабо и безразлично ответила она.
– Роуз, нужно поесть, – сказала я, выделяя каждое слово.
Тихий вздох.
– Хорошо.
Дверь распахнулась, и я жадно всмотрелась в ее лицо. Немного осунулась, глаза заплаканные, но и только.
– Со мной все в порядке, – отрывисто сказала она. – Прости, я хочу побыть одна.
Забрала поднос и захлопнула дверь.
Я оглянулась на горничную. Надеюсь, она не станет болтать? Роуз и так придется нелегко.
– Я никому не скажу, мисс. – Она шмыгнула носом и заявила с непонятным ожесточением: – Я вообще с ними не разговариваю. Они все, все рады, что хозяйки больше нет!
Закрыла лицо руками и горько разрыдалась.
Мгновение я помедлила, потом обняла ее за плечи.
– Хватит плакать… как тебя зовут?
Она была старше меня на добрый десяток лет. Но я – почти леди, а она – служанка. Как ни крути, сословные различия все еще кое-что значат.
– Лиззи. – Она шмыгнула носом. – Лиззи Боггарт, мисс. Я личная горничная… была горничной хозяйки. – Ее простоватое лицо некрасиво скривилось. Вот-вот опять разрыдается. – А что до того, что леди хотела сменить меня на другую горничную, – ну, чтоб волосы умела по-модному укладывать и все такое, так это неправда! Леди бы никогда так не поступила.
Она прижала мокрый насквозь платок к носу.
– Вот что, Лиззи. – Я говорила ласково, как с больным ребенком. – Принеси мне обед, будь добра. И чтобы побольше чаю со сладостями. Ты меня поняла?
– Да, мисс. – Не улыбка – тень ее мелькнула на заплаканном лице. – Я все поняла.
Лиззи оказалась расторопной. Четверть часа спустя мы пили чай и уплетали пирожные. Поначалу она оглядывалась на запертую дверь, после осмелела. И взахлеб рассказывала о хозяйке, а мне этого и надо было.
– Не ладили? Да что вы такое говорите, мисс! – Лиззи была так возмущена, что даже отложила пирожное. – Да у нее с хозяином прямо второй медовый месяц был! Бедная леди сама мне говорила…
И душераздирающе всхлипнула.
Глаза у Лиззи были на мокром месте. Она оплакивала свою не очень-то добрую госпожу так искренне! Поневоле закрадывалась мысль, что даже в спесивой леди ХХХ можно было отыскать что-то хорошее. Преданность слуг дорогого стоит. Впрочем, Лиззи могла быть сентиментальна по натуре, да и положение личной горничной ей наверняка терять не хотелось.
– А я слышала другое, – произнесла я с тщательно выверенным недоверием.