Тут оказалось, что стрелять пока не в кого. Враги их не были идиотами, и отнюдь не собирались пробивать лбом стену. Те, кто выжил после первых залпов, ретировались дальше по улице и залегли за обломками зданий. Они стреляли, но неприцельно, только для того, чтобы держать защитников в постоянном напряжении. Что-то готовилось, но что именно, сказать было сложно. Только Нэд разглядел у нападавших телефон.
— Корректировщик, — сообщил он, — а чуть дальше разворачивают батарею.
— Что это значит? — не поняла Даша.
— Надо сваливать, — сказал он, покосившись на офицера.
Офицер этих пораженческих настроений не разделял. Первую атаку удалось отбить, и это вселило в него уверенность. Теперь он метался вдоль баррикады, отдавая какие-то приказания, и даже сумел худо-бедно отряхнуть свой мундир от пыли.
На соседней улице застучал пулемёт, подтверждая мысль о далеко шагнувшем оружейном прогрессе. Оставалось только гадать, на чьей он был стороне. Ожидание начало утомлять, руки у Даши тряслись всё сильнее, при этом не оставляла мысль, что им здесь вообще делать нечего, следует как можно скорее дезертировать и найти себе укрытие.
Скоро раздался протяжный вой, от которого застыла кровь в жилах, захотелось упасть и умереть. Так она и поступила, точнее, это Нэд, бросившись к ней, сбил её с ног и уложил на землю. А через доли секунды позади них раздались мощные взрывы, которые слились в один большой и засыпали их обломками.
— Хоть не шрапнель, — прохрипел Нэд, отплёвываясь от пыли. — Следующий залп мы не переживём, как только услышишь…
Договорить он не успел, невидимые отсюда вражеские артиллеристы быстро сделали нужную поправку и перезарядили орудия. Снова раздался жуткий вой. Нэд и Стефан подхватили Дашу за локти и метнулись назад, где после первых взрывов лежала груда обломков. За те полторы секунды, что летели снаряды, они успели отбежать на десяток метров и рухнуть на землю, стараясь зарыться в обломки.
Нэд всё предугадал правильно, второй залп пришёлся прямо в цель, баррикада исчезла в мешанине огня, дыма и пыли. После такого никто не выживет. Рядом с ними упала чья-то рука, оторванная выше локтя.
— Бежим! — крикнул Стефан прямо ей в ухо, голос его слышался тихо, словно он кричал издалека.
— Куда?!! — раздался позади них рёв разъярённого быка.
Обернувшись, они увидели того самого офицера. Он смотрел на них бешеными глазами. Точнее, глаз был только один, второй, как и вся левая половина лица, отсутствовал. При этом на его голове каким-то чудом сохранилась обгорелая фуражка. Не было у него и левой руки, вместо неё свисали окровавленные лохмотья, оставшиеся от рукава мундира. Зато имелась правая рука, которой он сейчас расстёгивал кобуру с револьвером, видимо, в его умирающем мозгу засела мысль непременно расстрелять дезертиров.