Ш в е ц. А может, потанцуем? (Смотрит на Катю, потом на Веру.)
К а т я. Где рыбаки? Когда они придут?
Ш в е ц. Когда-нибудь придут. (Подходит к приемнику. Включает.) Там у них исключительно интересные разговоры. Мне эти разговоры слушать — вроде марсианского языка.
В е р а. Какие разговоры?
Ш в е ц. Охотник приехал.
К а т я. Какой охотник?
Ш в е ц. Охотник. Косоглазый. (Ловит музыку.) Почту привез.
В е р а. Я говорила, кричал кто-то!
К а т я. Надо чай варить.
Ш в е ц. Они там, наверно, уже все вопросы обсудили. И про капитана Конг Ле, и про короля Камбоджи, и про императора Хайле Селассие!
К а т я (Швецу). Пойди-ка воды принеси! (Медленно подошла, включила рацию. Присела.)
В е р а. Зачем ты рацию включаешь?
Ш в е ц вышел на улицу. Громче музыки стали далекие, быстрые, хрипловатые голоса: «Механика послали? Прием!..» «Красная заря! Красная заря! Механик к вам пошел на катере «Б-28». Ночью вас будет вызывать главный инженер комбината. Прием!..» «Я — Баргузин! Я — Баргузин! Из-за этой чертовой погоды у нас батареи сели». Ш в е ц принес воду.
К а т я (выключила рацию). Охотник письма привез?
Ш в е ц. Я писем не ожидаю.
К а т я уносит ведра на кухню. Швец подходит к приемнику, делает звук громче. Танцует с Верой. У нее счастливое лицо.
В е р а. Я тебе не разонравилась?
Швец, улыбаясь, изучает ее лицо.
В е р а. В Нальчике школа танцев есть? Да?
Ш в е ц. Там, наверно, школ двадцать пять! Я не в самом Нальчике жил, а рядом, в Беслане. Крахмало-паточный комбинат имени товарища Микояна. Ты что, поссорилась с Катькой?
В е р а. Держит себя как принцесса. Бригадир заговаривает, а она холодность показывает. Не замечаешь, как он иногда на нее по-доброму смотрит?
Ш в е ц. С ней ему о чем говорить? Он свое получил. Захочет — еще получит.
В е р а. У тебя только этот вопрос на первом месте!
Ш в е ц. Этот вопрос у всех народов на первом месте!
В е р а (разочарованно). Значит, ты только так думаешь?
Ш в е ц. А как же мне еще думать?
В е р а (непосредственно, с надеждой). А по-другому ты подумать не можешь?
Ш в е ц. Зачем она ему нужна? Она и сама понимает, видишь — письма нафантазировала. Я же тебе говорил. Кто ей станет писать!
Вера задумалась.
Я придумал неплохой выход.
В е р а. В отношении чего?
Ш в е ц. В отношении нас с тобой. Не интересно?
В е р а. Я знаю, что ты придумал… (Отвела глаза.) Вот так бывает. Я сейчас, с Катей разговаривала, и я ее осуждала. А теперь ее понимаю. Она не чувствует никакой перспективы.
Ш в е ц. Надоело мне это обсуждение! Довольно! (Отходит от Веры, выключает приемник.) Сволочи!