— Спасибо. Ты тоже… изменился.
— Ну все, пойдем наверх. Селин, марш в мойню. Чтобы через телл был в обеденном зале.
— Да, мам!
Все как в старые времена. Я ухмыльнулся и пошел умываться. Прислуживающие уже разогрели чан с водой, наполнили ванну. Эх-х, вот где настоящее блаженство, подумалось мне. Молодая Прислуживающая потерла мне спинку. Обычно я мылся сам, но тут мама прислала помощницу. Брат рассказывал, что обычно таких Прислуживающих потом… пользуют. Только мне как-то неинтересно было. Я очень плохо понимал отношения мужчин и женщин. Хотя на эту тему у нас с Винстромом было много занятий разного плана.
Как-то, лет пять назад брат приехал из университета на каникулы. Он тогда немного вина от отца втихаря выпил и начал меня спрашивать:
— Как тебе Лиина?
— Кто?
— Да ладно тебе. Эта Прислуживающая, вон во дворе подметает.
— А-а, новенькая.
— Какая новенькая, дурень. Я ее еще на прошлых каникулах приметил.
— Ну, может быть, — я немного обиделся на обзывательство.
— Ну и как тебе она?
Я посмотрел в окно на девушку в коротком летнем сарафане с косынкой на голове. Мама строго всех Прислуживающих-женщин обязала покрывать голову. Хотя соблюдали далеко не все.
— Коса красивая.
— Вот-вот! Волосы ведь красивые?
— Не знаю. Волосы как волосы. А вот коса красиво сделана. Я так не умею.
— Да что ты с этой косой дурацкой привязался? Как тебе ее грудь, ноги, попка?
— А что с ними? — спросил я тогда, подумав, что какая-то болезнь охватила Прислуживающую.
— Ох, ну и балбес!
— Ничего я не балбес, — пробурчал я.
— Ну возьми хотя бы Шамму и Лиину. Кто из них красивее?
Я задумался.
— Ну, Шамма наверное.
— Почему?!!!
— Тетя Шамма всегда чистая, и одежда у нее хорошая. Еще она слушает меня. А у этой Прислуживающей вон пятно на платье. И косынка съехала вбок… Еще она метет некрасиво.
— Единый, спаси и обереги! Нет, я, конечно, всегда знал это. Но какая же чушь у тебя в голове творится?
Я обиженно замолчал. Поэтому я и не люблю говорить. Надо думать как все, и быстро, а у меня не получается.
— Да блин Шамме уже за сорок, ты видел ее ляшки? А грудь у нее больше твоей головы! Да и вообще, она же черная! Как ты можешь ее считать красивой?! — Вестр помолчал. — Может ты под красивой понимаешь добрую?
— Не знаю, — я помотал головой. Лучше помолчать. Это я уяснил давно. Убедить кого-то в чем-либо мне никогда не удавалось.
— Ладно… Слушай, а мужиков ты красивыми не считаешь? Вот я например, красивый?
Я оглядел небритого братца, от которого сильно несло вином.
— Нет, ты очень некрасивый.
— Ну слава Единому!
Я не совсем понял тогда, почему он обрадовался.