Винили всех. Ректора, что не защитил. Домуправленца, что пожадничал поставить защитную завесу. Торгашей и процентщиков, за то, что они наживаются на чужом горе. Магистрат, за то, что действовали слишком медленно. Студиозов, за то, что бездари, не способные дать отпор.
Гипноса, за то, что простым путникам приходится страдать из-за калейдоскопа. Соседей, за то, что те слишком громко орали, когда из разрывали живьем твари Скверны. И тем самым привлекли еще больше внимания.
И, разумеется, меня. Просто, потому что я виноват вообще во всем по определению. И да, если ректора винили мимоходом, обзывая матерными словами и проклиная, то меня… С аргументами, с доводами, с красочными эпитетами. А вишенкой на торте были слухи.
Кто-то где-то от кого-то слышал, но это абсолютная истина, что виноват черный. И чуть ли не сам Гипнос уже признал мои грехи, и сам я чудовищно хохотал на шпиле башни, когда руководил атакой монстров. Разве что с Архитектором в засос не целовался, но погодите, два дня всего прошло с момента атаки.
Чем дальше от центра, тем дешевле было жилье. Тем меньше было защиты. Тем больше смертей и горя. Горожане, приложившие не мало сил, чтобы попасть в этот город, самый безопасный на всем свете. Именно они составляли самую большую часть жертв Скверны.
Я вошел в дверь без стука. Фонари возле входа не горели, но меня это мало волновало. Внутри было темно и прохладно. А еще тихо, будто все спят.
— Извините, дом сегодня закрыт. Траур, — произнес смазливый парнишка в одних штанах.
— Знаю, — ответил я, откидывая капюшон. — Маман позови.
— Ее здесь нет. Приходите завтра. Или я могу передать ей сообщение.
— Передай, что у нее гость в королевском номере.
Я прошел мимо паренька начал подниматься на чердак. Паренек засуетился, но как-то вяло. Он явно не привык к такому, что кто-то без спроса своевольничает в этом доме радости и наслаждения. И явно не знал, как реагировать.
— Туда нельзя, — произнес он растеряно.
— Ну так не ходи, — бросил я.
Лень было бодаться, не было настроения спорить. Паренек шел за мной, увещевая, умоляя и все в таком духе. Но сделать ничего не решался, а у меня не было времени разбираться. Я просто поднялся на чердак, игнорируя вывалившихся изо всех дверей девушек, мотыльками слетевшихся на шум.
Странно, но они меня не боялись. Даже как-то наоборот, может мне и показалось, но стоило и увидеть меня, как девушки сразу успокаивались.
— Я предупреждал, — залепетал паренек. — Говорил, что нельзя, но он не слушал.
Только открыв дверь в комнату Кастера, я понял, что тот разговаривал не со мной. Из темноты раздался спокойный голос Маман.