Надо прошерстить трактат старого Гил-Маго, может, там что-то найдется. Будем предполагать, что у меня есть хотя бы день, может еще и ночь. За это время надо выбраться из города, желательно с какими-нибудь попутчиками.
Очень уж мне понравилось кататься в телегах и ничего не делать за еду. План максимум, ничего не делать за еду и немного денег. Но для начала надо восстановиться.
Что делать, если оказался в огромном и незнакомом городе? Найти проводника, которому можно доверять. Кому можно доверять, если никого тут не знаешь? Тут все совсем просто. Нужно идти на запах.
И я побрел, медленно передвигая ногами. Как это обычно бывает, чем меньше эфира в источнике, тем хуже я ощущаю себя физически. А с повреждениями за разрушенный якорь совсем паршиво.
Помимо навалившейся слабости и головокружения, теперь меня одолевала еще и ноющая головная боль. Да и все тело ломит, видимо, это из-за того, что каналы пропускают эфир. Замкнутая экосистема нарушена. Это сродни внутреннему кровотечению.
Потому надо торопиться. Я шел в предрассветных сумерках, что было мне на руку. Большинство людей еще спят, а значит лишних запахов будет меньше. Но чем дольше я бродил, тем сложнее становились поиски.
В любом случае я отдалялся от места бойни, а значит и от восточных ворот. А чем дальше от восточных, тем ближе к западным, что мне и нужно. Потому что дорога на Краун начиналась именно от них.
Я добрел до какой-то ремесленной улицы, судя по вывескам, что уже хорошо. Где ремесленники, там и простой люд. Где простой люд, там и жилые дома. А где жилые дома…
Да, я уловил этот аромат, который ни с чем нельзя спутать. Легкая кислинка с примесью аммиака и серы витала в воздухе. Я потянул носом и свернул в нужный переулок. Не прошло и десяти минут, как запах стал невыносим, а улица под ногами превратилась в грязевое месиво.
Трущобы. Такие есть в каждом городе, а где их нет, там все еще хуже. Потому что что-то нечисто и уж лучше, когда грязь города вот так, на виду у всех. Я сосредоточился и стал внимательней. Теперь важно ничего не пропустить.
Шорохи, скрипы, шум, все имеет значение. Трущобы всегда живые, особенно в мире Эра, где все видит свои сны. Не знаю, триста лет для города это много или мало? В этот момент я пожалел, что не расспросил Хоупа подробней.
Но эманации боли, тоски и безысходности, что витали в этом месте, чувствовал даже я. Трущобы не умирают, а наоборот. Такие места живее всех живых, они существуют, расползаются, растекаются, забивая все стоки и щели своим смрадом.
Никогда не стоит недооценивать те районы города, что пропитываются отрицательными эмоциями каждый день. Живут ими, дышат ими, заполняя все вокруг. Не знаю, видит ли город свои сны, но трущобы точно видят. И могут многое показать тому, кто умеет смотреть.