Несложная, как казалось, изначально задача — сделать все так, как делают местные, только добавить тотальную борьбу с грязью, дезинфекцию и вот это вот все — в итоге, как только я начал погружаться в вопрос, выросла до размеров Эвереста. Который, кстати, еще не то, что не Эверест, а вроде еще даже не открыт, это должно в середине века произойти.
Оказалось, что на весь Санкт-Петербург действуют всего три подобного рода заведения, а количество коек в среднем в каждом из них — около двадцати. Повторю: шестьдесят коек на двухсоттысячный город, при среднем количестве родов на женщину — семь. Хорошо, понятное дело, что у городского населения меньше семи, но даже если трое родов на женщину, то не нужно быть математиком, чтобы понять абсолютную недостаточность такого количества.
В итоге почти сразу было принято решение о масштабировании проекта до сотни коек, что уже виделось достаточно серьезным предприятием, требующим опытного руководителя. Себя я благоразумно в этом качестве не видел. Все-таки слабые знания местных реалий и абсолютное незнание реалий медицинских вряд ли позволили бы мне довести это начинание до какого-то воплощения на практике.
И тут мне, можно сказать, повезло. Проехавшись по уже действующим заведениям — на шестилетнего мальчика местные эскулапы и работающие там повивальные бабки смотрели дико, благо за моими плечами стоял Семен Романович, ну и принадлежность к императорской фамилии тоже играла немалую роль — на предмет сманить к себе часть персонала, я понял, что ловить тут особо нечего. Выглядели эти заведения отвратительно, пахли еще хуже, про персонал, работающий тут и говорить нечего, не удивительно, что не только младенцы, но и женщины в таких условиях регулярно умирают при родах.
Вообще, тут хотелось бы сделать небольшое лирическое отступление и упомянуть непарадный Петербург, который начинался буквально в нескольких кварталах от центра города. Тут царили грязь, нищета и полная безнадега. Буквально в километре-двух от роскошных дворцов стояли хибары, выстроенные непонятно из чего, соответствующего вида и запаха. В таких жило около трети населения столицы — крестьяне, сами себя горожанами не считающие и приходящие в город на «отхожие промыслы», по сути — сезонные работы. Понятное дело, что в совсем «грязные» районы мы не заезжали — маршрут утверждал Семен Романович, без которого меня из Зимнего не выпускали — однако и взгляда издалека на это убожество мне вполне хватило. Собственно, почему я об этом упомянул? Дело в том, что обитатели именно таких районов, которые были неспособны оплатить услуги лекаря «поприличнее» и были основными клиентами столичных родильных домов. Какая уж тут гигиена с санитарией, мать ее…