Король снова встал, ибо не мог усидеть на месте, когда думал о ней. Он подошёл к окну, в этот раз его ослепило солнце, которое сегодня светило столь же ярко, что и вчера.
— Неужели девиц запустили в замок только вчера? — изумился невыспавшийся король. — Чувствую, с этой шпионкой день за три можно будет считать.
Его Величество настолько углубился в свои размышления, что не сразу услышал стук в дверь. Очнулся, взглянул на часы, понял, что отведённые для маринования герцога полчаса прошли, вернулся за свой роскошный пурпурный стол.
Всё-таки древесина амарантового дерева – это нечто! Он под этот стол приказал поменять остальную мебель и текстиль, чтобы цвета соответствовали.
Разговор с герцогом оказался откровенно скучным. Тот сначала изображал неведение, потом якобы преисполнился гнева на нравы современной молодёжи, нижайше просил прощения и гарантировал, что жестоко покарает среднюю дочь.
— Умоляю, Ваше Величество, не переносите свою немилость на остальных членов семьи, — заламывал руки упитанный мужчина в алом камзоле.
И это среди бела дня! Для чего он так вырядился? Максимум на что годно такое одеяние – для бала-маскарада, но никак не для визита на аудиенцию к своему королю.
— Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к родовой чести, — холодно проговорил Коннарт, правда, тут же мысленно поморщился, ибо его собственную родовую честь несколько лет назад дискредитировала и сестра, и брат[1].
Оба младшенькие, неразумные.
Поэтому по итогу после клятвенных заверений Камталла в верности до гроба он всё-таки согласился с тем, что достаточно наказать лишь саму виновницу позора, а остальных не отправлять в опалу. Разве что по поводу кары блудной девицы вышли разногласия. Король настаивал на отправке в дальний Храм служить Тарру, папаша же не пребывал в восторге от такого радикализма.
— Я обязательно выясню, кто лишил её чести и заставлю жениться! — пламенно вещал герцог.
— А если это уже женатый человек или того хуже – простолюдин? — возразил Коннарт.
— Будем смотреть по ситуации, — развёл руками Камталл. — Но в любом случае вы её больше не увидите. Я гарантирую, что не допущу её ко двору ни при каких обстоятельствах.
Герцог так волновался, что изрядно вспотел. О, будь его воля, он бы уже расстегнул камзол и ослабил шейный платок, но не смел – знал, насколько щепетилен в таких вопросах Его Величество.
На самом деле, в любой другой ситуации герцог не стал бы сильно распинаться из-за средней дочери. В конце концов, старшая уже замужем, младшей ещё расти и расти до брачного возраста, а сын – наследник радует его куда больше, чем все они вместе взятые. Но вчера, когда он узнал о позоре (пусть и строил из себя несведущего перед королём), то вытряс из блудницы, с кем же она умудрилась согрешить.