Несмотря на более чем неприятный спор, меня неуклонно потянуло в сон. Подоткнув одеяло со всех сторон, дабы этот нахал не смог под него пробраться без моего ведома, я сдалась. Ибо ночка была та ещё, рассвет только-только вступил в свои права, да и смотреть на эту хитрую физиономию вконец надоело.
Кьярваль
Сколько я лежал — неизвестно. Меня качало на волнах боли, которая постепенно стихала. Чьи-то нежные руки умывали меня целебным отваром, промывали солоноватой водой нос и рот, смочив в морской воде чистую тряпку.
Откуда здесь морская вода? Мы ведь далеко от побережья, я это прекрасно помню.
Но для того, чтобы хоть что-то выяснить, надо было открыть глаза или хотя бы задать вопрос, и… нет, пока не вышло.
Через какое-то время начало возвращаться обоняние, и тогда я осознал, кто за мной столь бережно ухаживал — Жолана. Только она пахла так пряно, зрелая, красивая женщина, прекрасная рыжеволосая Жолана — жена Праса — главного певца труппы. Раньше они путешествовали втроём с братом, но пару лет назад объединились с труппой Гармы ради грандиозного представления. С тех пор они неразлучны.
Запах Жоланы всегда мне нравился, но не более чем любой другой приятный аромат, а вот Ольшана… та пахнет диким полем, свежим ветром и сладкой невинностью. Убойное сочетание, покорявшее меня снова и снова.
— Кто, говоришь, идёт сюда? — я слышу голос Гармы.
Он сильно приглушён, словно доносится из соседней комнаты. Надеюсь, это именно так, а я не оглох.
— Городская стража, — ответил ей Михай тоже приглушённо, — похоже, сейчас на нас повесят взлом тюрьмы.
Надо вставать, негоже на других перекладывать ответственность. Шварк, тело не слушается!
— А об Ольшане вы что-нибудь узнали? — к беседующим присоединился голос Праса, чья жена сидела сейчас около меня.
Я чувствовал, как она втирает что-то в мою кожу. Запах ромашки, подорожника и укропа — отличные компоненты.
— Да, там был купец, который передал послание от какого-то Николя Саркозье. Будто бы он забрал Ольшану с собой и ждёт Кьярваля в каких-то Прудках, у него есть к нему разговор. Вот только я не поняла, причём здесь моя дочь! И почему ради этого её похитили из собственной постели и отнесли сначала в тюрьму, а потом в какую-то деревню.
Гарма разошлась не на шутку, что, в общем-то, понятно. И, тем не менее, она на редкость трезво мыслит — я это заметил ещё в Архельдоре, когда они гостили у Харальда с Ренатой.
И тут раздался стук в дверь на первом этаже. Громкий, настойчивый, ясно говорящий о грядущих проблемах.
— Именем градоправителя откройте!
Я снова предпринял попытку подняться, настолько же безуспешно, разве что шевелиться начал. Нет, так дело не пойдёт, надо подключать резервы. Невероятным усилием воли я напряг свои мышцы, буквально заставил их начать трансформацию. Одежда затрещала, разрываясь, Жолана, быстро сообразившая, что происходит, торопливо стянула сапоги и расстегнула пояс, чтобы не мешали.