, — ни какой-либо из великих философов на протяжении всей человеческой истории. А ведь идея так проста и так могущественна, что, кажется, ее мог бы открыть любой дурак, сидя на своем диване, не имея никаких особенных познаний и не прибегая к математическим выкладкам. Казалось бы, это проще, чем решить заурядный кроссворд (пишу без тени неискренности: по части кроссвордов я безнадежен). Но никому она не приходила в голову вплоть до середины девятнадцатого века. Эта захватывающая своей убедительностью и, однако же, простая идея, не дававшаяся величайшим мыслителям человечества, в конце концов осенила двух не обладавших математическим складом ума путешествующих натуралистов-коллекционеров: Чарльза Дарвина и Альфреда Уоллеса. Также, судя по всему, независимо от них и примерно в то же время к ней пришел еще один человек, шотландский садовник по имени Патрик Мэтью.
Отчего же потребовалось столько времени? Вот мое мнение на этот счет. Я думаю, что сложность, красота и «целесообразность» устройства живых существ должны были казаться очевидно продуманными разумным создателем. Чтобы вообразить что-либо иное, следовало сделать смелый рывок. Речь идет не о физической смелости — не о храбрости солдата в бою. Я говорю о смелости интеллектуальной — о том, чтобы отважно взглянуть на явную нелепость и сказать себе: «Не может быть, что вы всерьез, но, как бы то ни было, давайте все же рискнем и рассмотрим такую возможность». Предположение, что пушечное ядро и пушинка будут падать с одинаковой скоростью, было «очевидно» смехотворным. Однако у Галилея хватило интеллектуальной смелости проверить и доказать его. Мысль, будто Африка была когда-то объединена с Южной Америкой, а затем их потихоньку растащило в разные стороны, выглядела полнейшей чушью. Но Вегенер не побоялся посмотреть, к чему она приведет. И уж в высшей степени нелепым казалось то, что у такой очевидно «спроектированной» вещи, как человеческий глаз, на самом деле не было никакого проектировщика. Тем не менее Дарвин отважно взялся исследовать такую возможность. И теперь мы знаем, что он был прав. Причем это касается не только глаза, но каждой мельчайшей подробности всего, что нам известно о любом живом существе.
Простая истина об эволюции путем естественного отбора была у всех этих умных древних греков и блистательных додарвиновских математиков и философов прямо под носом. Но ни у одного из них не нашлось интеллектуальной отваги бросить вызов кажущейся очевидности. Они проглядели чудесное «восходящее» объяснение того, что ошибочно воспринималось как нечто созданное несомненно «нисходящим» способом. Подлинное объяснение было ослепительно простым, и потому требовалась особенная смелость, чтобы рассмотреть и проработать его досконально. Идея естественного отбора ускользнула от всех этих великолепных умов именно потому, что была столь простой. На первый взгляд чересчур простой, чтобы справиться с тяжелой задачей исчерпывающего объяснения живой природы во всей ее сложности и многообразии.