Слепая паника окутала Ханну.
— Дверной упор, — спокойно ответил мужчина. — Ты должна его сдвинуть.
Вздрагивая, она неуклюже наклонилась, согнув колени, и потянула дверной упор в сторону. А затем выпрямившись, распахнула дверь настежь.
Холодный воздух ударил ее в лицо. От шока у Ханны перехватило дыхание. Снег вихрем ворвался в хижину.
Ночь была ледяным, черным зверем, притаившимся снаружи хижины, чтобы поглотить ее.
— Ты должна закрыть дверь.
Призрак заскулил в знак согласия.
Ханна невольно отступила на шаг, стараясь не замерзнуть. Она стояла в дверном проеме, покачиваясь на ногах. Страх и паника царапали ее изнутри.
Мысль, застрять здесь против своей воли, приводила Ханну в ужас. Она ненавидела ощущение быть пойманной. Ненавидела его всеми фибрами души.
Этот мужчина пугал ее. Что он мог сделать? На что способен?
Ханна не могла вернуться на улицу. Там слишком опасно. Выбор стоял между ужасающей неизвестностью и верной смертью.
Она отказалась выбирать смерть.
Ханна заставила себя закрыть дверь. От дурного предчувствия внутри все заныло, и она тяжело прислонилась к двери, позволив твердой древесине поддержать ее дрожащие ноги.
«Здесь нет замка изнутри, — сказала она себе. — Ты можешь уйти в любое время, когда захочешь».
Она смотрела на поленья в камине, носки на камине, доски на полу. Со временем ее пульс успокоился, а неглубокое дыхание стало ровным.
— Ладно, — прошептала она.
— Хороший выбор, — сухо ответил мужчина. — Не могла бы ты сдвинуть дверной упор на место? Это просто мера предосторожности. Я всегда так делаю.
Ханна неуверенно повиновалась. Сдвинуть упор обратно оказалось несложно. Это не электронный замок.
— Как… Как долго я находилась без сознания?
— Почти семь часов.
Ханна покачала головой.
Семь часов? Невероятно.
Она облизнула потрескавшиеся губы и прижалась спиной к двери, все еще удерживая здоровые пальцы на ручке.
— А ко… Который сейчас час?
— Около трех ночи.
— Какой сегодня день?
Мужчина вскинул брови.
— Сегодня суббота.
— Я имею в виду… Какое сегодня число?
— Двадцать седьмое декабря.
Ханна резко втянула воздух.
— А год?
Густые брови взлетели еще выше.
— Ты не знаешь, какой сейчас год?
— Так и есть… Я много чего не знаю. Просто ответь мне.
— Две тысячи двадцать четвертый. Практически двадцать пятый.
Ханну окутала тьма. Ее ноги подкосились, и она чуть не упала. Призрак прислонился к ней сбоку. Он поддерживал ее своим теплом, своей уверенной силой.
Ханна знала. Конечно же она знала. Ведь сама нацарапала на той бетонной стене больше тысячи отметин. День за днем. Бесконечно.
Она знала, что уже пятый год находится в плену. Но услышать, как кто-то называет дату вслух… Некто из внешнего мира, кто жил, смеялся, работал и любил все это время… Ее потерянное время…