Ее глаза стали такими, какими я никогда их прежде не видел: прищуренными, злыми.
— Это было легко, признай это. Как это могло быть сложно: отбросить в сторону девушку, которая не ждала тебя?
— Прекрати, — обозлился я. — Я простил тебя очень давно. У тебя был второй шанс с первым парнем, к которому ты что-то чувствовала после Клейсута, к тому же ты считала, что я был мертв. Как ты и сказала, единственная вещь, в чем ты виновата это в том, что ты — человек.
Мне потребовалось время, чтобы понять это, но я сказал все, что хотел, когда я извинился перед тобой тогда в декабре.
— В декабре? — Эмма искоса смотрит на меня.
— Эмма, она выглядела в точности как ты. Все было идентично. Ее голос и воспоминания, у нее была такая же полуулыбка. Она была добра с людьми, особенно с Эйденом. Тот малыш любил тебя. Сэмми тоже.
— Сэмми? — Она отступает от меня. — Он любил… Так вот почему он был…?
— Дело в том, что я уже пережил это, Эмма. Я сказал твоей Копии то же самое, и я сожалею, что ты только сейчас это слышишь.
— Ты сказал ей, а затем она сдала тебя Ордену? Неудивительно, что ты выбрал Блейна.
— Не делай этого, — говорю я. — То, что случилось в Комплексе было ужасно, но это не имело отношения к твоей Копии, или к Кроу, или… — Я вздыхаю, разбитый. — Эмма, он был моим братом. Моим близнецом!
— И я не превзошла его. Я поняла, — говорит она нахмурившись. — Хорошо, что Блейн был не с ней в той комнате. — Она кивает головой в сторону, куда ушла Бри. — Это мог быть забавный выбор, а?
— Это не справедливо, Эмма.
— Ты любишь ее? — спрашивает она. Ее брови выжидающе поднимаются, и мысль о том, чтобы солгать утомительна. Эмма умна. Она уже видит правду, или по крайней мере подозревает ее.
— Да, — говорю я после мгновения. — Люблю.
— Что ж ты однажды думал, что меня ты тоже любил, так что будь осторожен.
Я прежде никогда не видел этой стороны Эммы, настолько мстительной. Предыдущая ночь всплывает в моей памяти… слова, которые я бросал Бри, желание сделать ей больно, потому чтобы больно было мне… и я решаю, что это ненастоящая Эмма. Это — Эмма отягощенная печалью, тонущая в ней.
Возможно, она права в том, чтобы никогда меня не простить. Может быть, мы далеко за рамками исцеления. Я твердо верю, что время способно все изменить, но даже отдаленная дружба между нами сейчас видится невозможной, и это так ужасно гнетуще, что я ощущаю боль как от солнечного ожога на коже.
— Мне не хватает его, — говорю я ей. — Всегда будет не хватать. Но я рад, что с тобой все в порядке. Я никогда не хотел сделать тебе больно.