— Нет, просто аллергия, — ответила она сипло и медленно, — до завтра пройдет.
Предложенный неведомой дружеской рукой диазолин она взяла с благодарностью, и все равно проснулась на мокрой и соленой подушке в пять утра.
Больше всего в этой истории Димитри не понравилось то, что парни Асаны применили огнестрельное оружие без приказа. Для человека, привыкшего пользоваться холодным оружием, автоматическое огнестрельное — это очень плохая чужая магия. Нормальному человеку, несущему в крови и костях представление о чести рыцаря, неприятно брать в руки предмет, плюющийся смертью со скоростью, измеряемой в десятках возможных трупов в минуту. Маги не в счет, им проще привыкать к самым разным вывертам мироустройства. Но даже Димитри после первого знакомства с огнестрельным оружием сперва распорядился применить его для расстрелов и только потом, через несколько десятков дней, взял в руки сам. И ему это было непросто. Он тоже был сыном своего мира, и для него это было бесчестное оружие, не для боя лицом к лицу. И значит — гадость, которую противно брать в руки.
Асана, опытный и сильный маг, тоже впервые увидела применение огнестрельного оружия во вполне адекватных обстоятельствах: оборотень и не заслуживал иного, судя по тому, какие он оставил за собой следы. Потом у нее была охота на чуткую пугливую птицу, живущую в доспехе из собственных перьев. И охотилась она в обществе донора — человека, к которому после снятия слепка сознания еще некоторое время сохраняется особое отношение. Донор и предложил ей свое ружье, так что Асана обязана была ему еще и тем, что он ей помог преодолеть остатки отвращения к этому оружию. А Дейвин изучил оружие Нового мира крайне внимательно — и ни разу не прикоснулся к нему после этого.
Но то, что гвардейцы, смертные воины, верные своей госпоже целиком и полностью, без приказа взяли в руки вот это и использовали против никому не угрожавшего местного… Это было настолько недолжным, что Димитри не знал, как это назвать — ни на родном языке, ни на местном. Он понимал только, что оставлять этих людей здесь после случившегося будет очень большой ошибкой.
Точно в пересменку Полины Асана да Сиалан приехала к месту гибели своего неизвестного противника, по местному обычаю, с цветами, так ей посоветовал досточтимый Айдиш. Найдя на могильном холме фанерный обелиск с портретом, на котором погибший мотоциклист был запечатлен все с той же памятной ей усмешкой, она сложила розы к памятнику, оперлась рукой на деревянную ограду и разрыдалась.
Еще через пять дней, устраиваясь где-то в Ржевской области, мама красивой рыжей девочки, тоже рыжая и красивая, растившая дочку с помощью своей мамы, наконец открыла новостную ленту. Она прочитала все, что писали о приключениях девочки и ее маленьких товарищей по путешествию. Потом еще порылась по соцсетям, как смогла, восстановила события, нашла портрет погибшего на шоссе и проплакала до полуночи матери в плечо, сожалея об этой оборвавшейся жизни, этой невстрече и о чем-то еще, ей самой не вполне понятном.