Вихрь передал шифровку в Центр по шифру, не известному штабу фронта. Генштаб шифровку принял, сообщений оттуда не поступило.
Бородин совершенно ясно отдавал себе отчет в том что сразу же после того, как он доложит об аресте Ани и о том, что она установила контакт с Бергом да еще контрразведчиком такого класса, как полковник, - вся деятельность группы Вихря будет поставлена под серьезнейшее - и вполне справедливое - подозрение.
"Кобцов мыслит прямолинейно: сидела у фашистов? Сидела. Другие патриоты честно смерть принимают, а ты пошла на сделку с фашистами? Пошла. Передала в Центр дезу? Передала. Предательство? Предательство. Вызвать сюда и - к чертовой матери в фильтрационный лагерь. Война, времени нет чикаться, нюансики анализировать. Победим - разберемся". - "А если она все делала для нас?" - "Ну, это еще доказывать надо..."
Бородин отчеркнул красным карандашом все остальные пункты, вынесенные им на бумагу. Последний пункт - шифровку в Центр, переданную неизвестным шифром, - он подчеркнул еще и синим карандашом.
"Видимо, спасти девчушку может ответ из Москвы, - думал Бородин. - Если они оттуда позвонят по ВЧ и скажут, что группа Вихря помогла в операции, на которую Москва пошла в связи с тем немцем, что прилетал в Краков из Берлина, тогда картина изменится. Если сейчас говорить Кобцову - поставлю под удар не только ее одну, но всех их..."
В кабинет заглянул капитан Высоковский и, присев к столу, начал тщательно причесываться, помогая себе рукой, - он приглаживал ладонью свои блестящие, чуть вьющиеся волосы.
- Это некрасиво, Леня, - сказал Бородин, - мужчина должен причесываться в туалете. Вы охорашиваетесь, словно барышня в фойе театра.
- Вы на меня сердитесь из-за этой шифровки? - спросил Высоковский. Ей-богу, я ни в чем не виноват. Она - крепкая девка, я не понимаю, в чем дело...
- А может, никакого дела и нет вовсе? Больно мы до очевидных дел зоркие. Не верю я, знаете ли, очевидностям всякого рода.
- Вы уже передали ее донесение Кобцову?
- Спать хочется до смерти, - словно не слыхав вопроса, ответил Бородин. - Погода, верно, будет меняться.
- Осень... Будь она неладна.
- Не любите осень?
- Ненавижу.
- Отчего так?
- Купаться нельзя.
- Люблю осень. Для меня, знаете ли, поздней осенью начинается весна. Именно поздней осенью. И наоборот, осень, зима, новый год с его грустью у меня начинаются в марте, ранней весной, когда в лесу по ночам ручьи журчат, снег тает.
- Что-то не понимаю.
- Это, верно, старость. В старости уже все известно, предвидения мучат, наперед знаешь - что, откуда, почем и кому.