Пришёл солдат с фронта (Соколов) - страница 25

К отцу иногда приходили люди с просьбой помочь им получить пенсию. Хорошо разбираясь в пенсионном законодательстве, отец давал им дельные советы, помогал подобрать нужные документы, составить заявление. Люди относились к Ивану Никаноровичу с благодарностью и большим уважением.

Я помогал родителям по хозяйству, ездил на велосипеде загорать и купаться на берег Осуги.

Папе было тогда шестьдесят два года. Здоровье у него было плохое. Особенно это было заметно, когда мы с ним пилили дрова. Он то и дело останавливался для отдыха, тяжело дышал, бледнел. «Сердце прихватило», — говорил он, сдерживая гримасу боли. Теперь-то я знаю, что это были приступы стенокардии. У него не было никаких лекарств.

Отец никогда и никому не рассказывал об аресте, допросах, суде и жизни в лагере. Даже мне и маме. При освобождении с него взяли подписку о неразглашении этих сведений. Внешне, для постороннего взгляда, он выглядел вполне довольным новой жизнью: рассказывал смешные истории, шутил — это было свойственно его натуре. Однако было видно, что его гнетёт пережитое и, прежде всего, то унижение, которому его подвергли. Вероятно, у него было также чувство вины передо мною. Ведь из-за него, хотя и не по его вине, я стал сыном «врага народа». Мне это, правда, особенно не повредило, но могло и повредить. А может быть, ему казалось, что я не верю в то, что он ни в чём не виноват, и поэтому осуждаю его. В общем, в душе у него не было покоя. Мне даже кажется, что на фотографии, где он сидит в лагерной робе рядом с мамой, всё это можно увидеть. Я думаю, что тихая, небогатая событиями деревенская жизнь со временем сняла бы тяжесть с его души, и он спокойно прожил бы отпущенные ему дни.

Отдохнувший и радостный после проведенного в кругу семьи лета, я возвратился в Ленинград. Зимой пришло письмо от мамы. Из письма я узнал, что папу арестовали и увезли в Торжок. В управлении МГБ маме ничего не удалось узнать о его судьбе. «Если будет надо, мы сами сообщим вам о решении по делу вашего мужа», — ответили ей. По стране прокатилась «знаменитая» волна политических арестов 1948 года. Арестовывали и тех, кто уже отсидел свой срок, и новых «врагов народа».

Зимой 1949 года мама получила письмо от неизвестного человека. Этот человек писал, что его, вместе с Иваном Никаноровичем Соколовым и другими заключёнными, везли куда-то в эшелоне. Иван Никанорович скончался прямо в вагоне от сердечного приступа. Автор письма из бумаг покойного узнал адрес его жены и нашёл возможность отправить это письмо.

Официальное свидетельство о смерти папы (он умер 16 февраля 1949 года) мама получила лишь в 1958 году. Место захоронения неизвестно. После смерти Сталина и разоблачения «культа личности» отец был реабилитирован посмертно «за отсутствием состава преступления», что удостоверялось выданной маме справкой с печатью.