Один из аборигенов ударил его по лицу.
— Молчать! — сказал он со странным акцентом, но вполне понятно. — Ты будешь смотреть, а не говорить.
Голоса снова запели.
— Услышь наши молитвы, о Громовержец! Услышь молитвы курупури...
Аборигены вывели Мэйсона из хижины. Он поморгал, давая глазам привыкнуть к яркому солнцу, и осмотрелся.
Возвышающиеся стены кратера ровной цепью тянулись вдоль горизонта. Со всех сторон были черные базальтовые стены. На востоке виднелась брешь с неровными краями, очевидно, проход. Земля спускалась к неподвижной, мрачной глади озера.
Ветер не морщил его поверхность. Темное и загадочное озеро заполнило почти весь кратер, оставив в котловине лишь узкую полоску земли, где расположилась деревня аборигенов. Пара десятков непрочных хижин удивительно контрастировала с каменной пирамидой, стоявшей на берегу озера.
Мэйсона погнали к ней. На него упала тень пирамиды. Пирамида была метров десять в высоту и построена из огромных каменных блоков без использования строительного раствора. В одной из ее сторон был зияющий проем. Именно к нему вели белого человека.
Короткий коридор, затем помещение, наполовину расположенное под землей, — храм, понял Мэйсон. Его охватило изумление. В одном конце помещения было возвышение, на котором стояло кресло — трон, тускло поблескивающий в свете факелов. Золотой трон, украшенный драгоценными камнями!
Судя по внешнему виду, это была работа инков. Но коричневокожие аборигены никак не походили на инков. Возможно, инки построили пирамиду, а затем их истребило вторгшееся племя — курупури, как они сами себя называют, рискнул предположить Мэйсон.
Он понял, что попал в прошлое. Возможно, во время, которое было еще задолго до того, как Колумб достиг Америки, и уж точно до прибытия испанских конкистадоров.
На троне сидел труп. Мумия, сморщенная, съежившаяся и высохшая, в глазницах которой сияли два пылающих рубина. Золотой нагрудник и пояс свободно висели на скелете.
Рядом с троном стояла местная девушка, ее янтарное тело едва скрывала прозрачная накидка, украшенная перьями, через которую просвечивали соблазнительные изгибы. Ее печальные глаза остановились на белом человеке.
На стенах висели головы размерами чуть меньше кокосовых орехов, сморщенные от какого-то таинственного процесса, сохраняющего плоть и черты лица. Их огромное количество почти закрывало необтесанные камни. Все это были головы аборигенов.
Пение стало громче. Десяток кричаще раскрашенных курупури зашел в помещение. Среди них была Аласа. На мгновение ее золотистые глаза встретились с глазами Мэйсона.