Один леопард был из полированного черного дерева...
Второй — белый, как легендарные врата из слоновой кости, через которые, как говорится в легендах, кошмары покидают адский город Дис, чтобы мучить людей во сне...
Два леопарда сосредоточенно смотрели ярко-зелеными глазами на женщину, склонившуюся перед огненным алтарем, женщину, подобной которой Мэйсон никогда раньше не видел!
Она была, словно изысканно отлитая серебряная статуя, кружевной черный халат из шелка частично открывал ее стройное тело. Длинные распущенные волосы серебристо-лунного цвета покрывали плечи, словно сделанные из слоновой кости. Лица Мэйсон не видел — женщина стояла на коленях подле алтаря, а ее голос, тихо напевающий какую-то колдовскую мелодию, шептал слова на языке, археологу совершенно не знакомом.
Бледные огни холодно кипели и словно бы перешептывались. Леопарды неотрывно смотрели. Голос женщины перешел в пронзительный крик.
— Оооээээ, оооээээ!
Теперь она говорила на языке семитов, и Мэйсон понял слова: «мой город, мои люди и мое королевство! Разрушенные и павшие, лесные звери на одиноких улицах Коринура... оооээээ!» Женщина оплакивала гибель, волосы закрыли ее лицо. Потом резким движением она встала и разорвала на себе халат. На секунду ее нагая фигура вырисовывалась на фоне молочных огней, и Мэйсон затаил дыхание при виде ничем не прикрытой женской красоты, идеального сочетания конечностей и тела, гибкого, как фигуры наблюдающих леопардов. Затем, в порыве крайнего самоуничижения, женщина опустилась перед алтарем и раскинула руки в мольбе.
— Скорее, пусть это свершится скорей, — прорыдала она. — Пусть Владыка достигнет цели и снова вернет мощь в Коринур... мертвый и прекрасный Коринур. Я, королева и жрица Коринура, прошу тебя, как самая покорная рабыня, нагая и смиренная... Селена, могучая Селена, обрати лик к моему народу!
Молчание и тихий шепот бледных огней. Леопарды замерли, как статуи. Их зеленые глаза загадочно смотрели на женщину.
Мэйсон ощутил, как его сковал странный холод. Мистическая загадочность этого населенного призраками города еще раз накрыла его. Он сделал быстрое непроизвольное движение, один леопард издал кашляющий звук и принял угрожающую позу. Белый леопард оставался неподвижным, но черный, сосредоточенно смотря на Мэйсона, двинулся вперед. В его глазах было нечто волнующе странное — разум, больший, чем тот, которым должен обладать зверь, как вскоре понял человек.
Женщина вскочила с пола одним быстрым движением и с приоткрытым ртом уставилась на Мэйсона. При виде ее красоты у него пересохло в горле. Ее глаза были глубокими темными омутами. И возможно, она увидела это скрытое восхищение, поскольку ее алые губы изогнулись в улыбке, а низкий голос окрикнул: