В августе 2017 года я исследовала скелетированные останки человека – урожайный был год на скелеты. Останки были представлены отдельно головой, отдельно фрагментом туловища, отдельными костями верхних и нижних конечностей, фрагментами мягких тканей, мелкими сохранившимися кожными лоскутами и единым бесструктурным конгломератом внутренних органов в виде кашицеобразных, похожих на замазку масс, смешанных с грунтом. Останки были доставлены в черном пакете с обрывками веревок, извлечены из земли на берегу притока Москвы-реки.
Исследование скелетированных трупов, с одной стороны, не такое сложное занятие, как может показаться молодому эксперту: пиши себе, что видишь. И объем меньше, внутренних органов-то нет или они представлены в меньшем, чем обычно, количестве. А с другой стороны, такое исследование требует большей внимательности и скрупулезности при описании обнаруженных переломов и дефектов костей, потому что у эксперта из-за отсутствия мягких тканей и внутренних органов нет целостной картины, и, на мой взгляд, механизм повреждений определить сложнее. Скрупулезность требуется, если скелет развалился, и вам предстоит решать важный вопрос, кому принадлежит вся эта груда, одному или многим – случаи, когда натыкались на массовые захоронения (свежие) или разрывали старые кладбища, бывали. Эксперту-танатологу у стола нужно определиться, отправлять ли весь присланный мешок с костями на медико-криминалистическое и генетическое исследование, или все-таки есть шанс какие-то запчасти соединить между собой и, соответственно, на генетику посылать не каждую косточку, а какую-то одну, наиболее сохранную, от каждого блока. Дело усложняется, если на костях имеются переломы и дефекты, правда, эксперт, исследуя такие трупы, может почувствовать себя героем популярных сериалов «Кости» или «Следствие по телу», хотя в жизни все гораздо прозаичнее.
На доставленных останках были обнаружены множественные повреждения. Переломы и дефекты костей свода и основания черепа, повреждения костей конечностей и следы воздействия пламени на костях. Задачи стояли: определение пола, возраста, роста, генетического профиля, установление принадлежности останков одному лицу, определение механизма повреждений.
Точнее, следователь в стандартном постановлении на экспертизу задавал гораздо больше вопросов, то есть не вычеркнул их из болванки (у следователей тоже есть болванки – образцы, шаблоны), я перечислила, что мы смогли установить в результате проведенных исследований. Через два дня мне привезли еще набор костей из того же места – следователь продолжил раскопки и нашел недостающие детали, встал вопрос о принадлежности всех костей, из двух экспертиз, одному человеку. От первого мешка с останками на генетическое исследование я направила двенадцать объектов, от второго – четырнадцать, на медико-криминалистическое исследование были направлены пять и одиннадцать объектов соответственно. У нас в Бюро нет волшебной центрифуги, как в сериале «След» (о сотрудниках ФЭС, вымышленной Федеральной экспертной службы), поэтому все экспертизы по этим случаям затянулись до Нвого года.