Смерть сама примиряет с собой, если дает время. За две тысячи километров я мучилась разными вопросами, а на месте простые решения и простые действия успокаивали. Отпустили, главное – обезболивать, не продлять страдания. Страх есть, но его и нет, мужества не требуется или требуется, но оно приходит само, из ниоткуда. Только не изводить себя и маму дрязгами, кто виноват и что еще можно было сделать. Вера Павлова рассказывала, как писала стихи у постели умирающего мужа. Я пишу, это мой способ, и это честно.
Увезли нашу бабушку, такую маленькую в черном трупном мешке. Последние часы она тяжело дышала, грудь раздувалась высоко, но реже и реже. Помогала животом, вскидывала его, резко, вразнобой с дыхательными движениями. Дышала тихо почти беззвучно, даже шелеста не слышно. Помогала еще ртом – вытягивала губы, то ли вдыхала так, то ли выдыхала, и задирала высоко заостренный нос.
Потом когда уже не могли больше сидеть рядом, ушли с мамой на кухню. Скорую ждали на констатацию смерти пять часов. Дом старый, комнаты и кухня смежные, на кухне стоит холодильник «Полюс», раритет. Мы слушали тихое равномерное бульканье внутри, что-то переливалось, то ли холодильник, то ли вдруг бабушка, ходили проверяли ее, складывали ей руки, закрывали глаза, подвязывали челюсть.
Смерть сама примиряет с собой, если дает время. Страх есть, но его и нет, мужества не требуется или требуется, но оно приходит само, из ниоткуда. Вера Павлова рассказывала, как писала стихи у постели умирающего мужа. Я пишу, это мой способ, и это честно.
Когда санитары перекладывали бабушку с дивана в специальный пакет, она издала что-то, похожее на стон и хрип одновременно. Мама, которая подходила к бабушке, щупала ее, чувствовала, как она холодеет, как коченеют руки и ноги, испугалась, кинулась к пакету, ко мне: «Оля, Оля, что это, а как же? Она что?» – я растерялась, не смогла ответить, санитары пояснили: «Воздух выходит» – и тогда я отмерла и стала говорить.
Процедуру захоронения, разумеется, я знаю не только по работе – несколько раз помогала родственникам и друзьям хоронить близких.
Как должно быть. Родственники, если смерть наступила дома, вызывают скорую помощь на констатацию и полицию. В регионах вместо скорой может прийти и терапевт из районной поликлиники в будни в рабочее время. Полиция отправляет участкового, что тоже соблюдается не всегда. Он, если не заметит ничего подозрительного, описывает труп и дает направление на вскрытие. По закону с некоторых пор вскрывают всех умерших. Здесь есть два пути. Участковый может направить труп на патологоанатомическое исследование. Скорее всего, так произойдет с бабушками-дедушками и старенькими родителями, которые давно болели, имели традиционный букет болячек – сердце, давление, диабет, онкология – и наблюдались в поликлинике или лежали недавно в больнице. Патологоанатомические морги существуют при больницах, смерть в стационарах вскрывается в большинстве случаев. Патологоанатомы не исследуют трупы скончавшихся в больнице, если родственники напишут заявление с просьбой выдать тело без вскрытия и история болезни умершего покажется прозекторам убедительной. Патологоанатомы вскрывают домашнюю смерть, если нет подозрений на насильственную – травму, например. При этом патологоанатомы также имеют право не вскрывать трупы, поступившие из дома, если родственники умершего предоставят необходимые медицинские документы и напишут аналогичное заявление.