Славный город Рейделл оказался довольно большим, я даже не ожидал. Населения тут проживало тысяч десять, что, по местным меркам, почти мегаполис. Город был обнесён стеной из серого камня, которую, как я заметил, в этот момент как раз перестраивали. Точнее, достраивали к уже имеющимся стенам ещё одно кольцо, примерно в половину прежней площади.
Дорога привела меня прямо к воротам. Ворота эти имели высоту двухэтажного дома, тогда как сама стена была выше трёх этажей. А на воротах, которые были гостеприимно распахнуты, меня встретили двое стражников в броне и с алебардами, а чуть поодаль сидел какой-то чиновник за письменным столом. Перед ним стояла чернильница с пером, и кипа листов бумаги.
Люди свободно входили и выходили, в ворота въезжали телеги и верховые, вопросов не задавали никому. Но я им показался подозрительным. В грудь мне немедленно упёрлось острие алебарды, а чиновник скрипучим голосом проговорил:
— Иди-ка ты, парень, туда, откуда пришёл, нам бродяги в городе не нужны.
Я растерялся. Нужно было придумать уважительную причину, но незнание местных нравов сильно этому препятствовало. Поступать в ученики мне было поздно, наняться в лавку (я упирал на то, что грамотный) нечего было и думать. Чиновник мне сообщил, что таких грамотных в городе полно, а лавок на всех не хватает. И для подённой работы имеются свои горожане без определённого рода занятий, которые много проблем создают и увеличивать их число нет смысла.
После получасового препирательства мне захотелось дать в рыло и ему и обоим стражникам, благо, физические кондиции позволяют, а они стоят слишком близко и не успеют воспользоваться длинными алебардами. Вот только начинать жизненный путь с уголовщины не хотелось, они в своём праве.
Кончилось всё банально, я просто отдал одну из серебряных монет. Чиновник тут же сгрёб её своей маленькой ладошкой (он вообще имел тщедушный вид, да и стражники богатырской комплекцией не отличались). Меня зарегистрировали в какой-то книге, спросили имя. Не желая называться тем именем, под которым знали моего прототипа, я назвался Эриком. Спросили прозвище, если есть, сказал, что Рыжий, а лет мне пятнадцать с половиной и происхождения я крестьянского и работал пастухом. Кроме этих данных никого ничто не интересовало, даже моя грамотность. После этого мне указали на вход.
Побродив по городу, я был приятно удивлён его чистотой, не вязалось это с привычным обликом средневекового города, утонувшего в навозе по второй этаж зданий. Запахи, понятно, и тут присутствовали, но все нечистоты стекали в подобие канализации, улицы были мощены камнем, а для пешеходов имелся приличный деревянный тротуар. Дома были по большей части каменные, в два-три этажа с большими застеклёнными окнами.