Мне даже стало интересно, что же она сделает с Исааком, а ещё, я внезапно понял, что: во-первых — она чует враньё, а во-вторых — последними, кто знает о моём исключительном случае, были я и динарий!
А, ну и сама Виктория…
Тут я заметил, как из кармана халата Арена показалась Грызля, выглядевшая очень расстроенной и злой.
— Динарий Исаак Энн, с кем ты говорил об этом случае?
— Из тех, что уже умерли: Арен Свастян, Лоу Вигор, Берт Мэтли, Рудольф Миттер, и Макс Клаус. Из ещё живых — Энди Люкар, но, какая теперь разница? — невесело усмехнулся динарий. Он стоял, стараясь держаться гордо, но, его пальцы всё равно подрагивали.
— Я хотела бы узнать твои мотивы перед тем, как ты умрёшь. У тебя ведь нет семьи, насколько я знаю? — динарий отрицательно качнул головой. — Ты вырвался с самого дна, так какой смысл перечёркивать все свои достижения?
— Если я не скажу, ты будешь мучаться по ночам, Виктория Моррен?
— Не думаю.
— Тогда и в этом тоже нет смысла…
— Раунд! — я влез в их диалог и громко хлопнул в ладоши, что было весьма трудно сделать к кандалах с короткой цепью. Исаак вздрогнул, мышь пискнула.
Виктория впервые проявила эмоции и бросила на меня взгляд, полный презрения. Тут освобождённая Элеонора заметила мышь и пронзительно завизжала, отпрыгивая к стене и сжимаясь там в комочек, отчего на неё нацелились сразу все пушки в помещении, включая моих конвоиров. Грызля, видимо испугавшись визга, прыгнула подальше от его источника и приземлилась в аккурат на выпуклую и упругую задницу Виктории Моррен, уцепившись лапками за тонкую ткань.
— Грызля, кусь! — заорал я не своим голосом и перепуганная, дезориентированная мышь вонзила острые зубы в сочные ягодицы сочной женщины.
Теперь завизжала аристократка, растеряв весь аристократический пафос и рефлекторно прыгнув в противоположную от источника боли сторону, где как раз находился я. Поскольку сейчас мои руки больше никто не держал, то я молниеносно ухватился за нижний край пиявки на своей груди и движением снизу-вверх оторвал её, одновременно бросая в лицо Виктории. Пиявка присосалась к ней с громким шлепком, а аристократка как раз закончила свой прыжок в моих объятиях, где я развернул её спиной к себе и, накинув цепь кандалов на белоснежную шею, сделал пару маленьких шажочков назад.
— Всем лежать, мордой в пол! Работает ОМОН! — рявкнул я, упираясь ладонями в затылок заложницы. Всегда хотел сказать что-то подобное, а вот как раз и оказия образовалась — пусть немного не в тему, но, кого это волнует?
Цепь натянулась и сдавила горло Виктории так, что аристократка захрипела куда-то в брюхо пиявки.