Но, несмотря на торжество Родова, дни родовшины были сочтены. В этом огромная заслуга принадлежит Фурманову. За апрель и май месяцы, до отъезда на Кавказ, он несколько раз выступал с разоблачением родовщины – на группе «Октябрь», которая его поддержала, на правлении МАПП, также его поддержавшем, на комфракции правления МАПП, наконец, делает доклад на расширенной партийной фракции МАПП, которая дважды собиралась по этому вопросу. Вот его запись от 5 мая 1925 года о заседании партийной фракции МАПП: «Сделали доклад я и Лелевич. Выступили 4–6 человек. Поздно. Перерыв. Продолжение в субботу, то есть через три дня. Для нас это хуже, чем для них, ибо они организованней и явятся все, да натащат и тех, кто не был сегодня, а у нас попробуй-ка затащить какого-нибудь Федю Гладкова, которому это настолько осточертело, что «все, говорит, брошу, стану только писать, а заседать больше не приду!..» Очень уж народ-то неорганизованный, проморгают, не придут». Оно так и получилось на этот раз, как предполагал Фурманов, хотя его доклад был встречен «дружными аплодисментами», а «после доклада Лелевича – гробовое молчание».
Доклад Фурманова «О родовщине» – давно выстраданная и глубоко продуманная линия подлинного напостовства, которая в главном совпадает с положениями резолюции ЦК РКП(б) «о политике партии в области художественной литературы». В нем Фурманов определяет вред и опасность родовщины для пролетарской литературы. «Болезнь, которой объявляем мы беспощадную борьбу, это родовщина, – целая система методов, форм и приемов политиканства и хитростей на фронте пролетарской литературы». Эта болезнь получила такое название потому, «что в лице Родова нашла она свое наиболее полное, законченное, резкое и концентрированное выражение». Однако этой болезнью заражена целая группа руководителей, идущих «ложным путем». В начальном периоде развития пролетарской литературы, в период острой борьбы родовщина, «все время и исключительно лавировавшая в расколах и отколах», не была так заметна и опасна, но теперь, «когда наши организации исчисляются сотнями и тысячами активных членов», когда начался «нормальный исторический процесс развития», она является «серьезным и опасным тормозом». Теперь «не время расколов, а наоборот, – созидания». Д. Фурманов говорит, что и раньше он видел и понимал опасность родовщины, но она так глубоко скрыта, так ловко маскируется, что ее не каждый мог заметить, а излечить эту «изнуряющую болезнь» очень трудно, для этого «необходимо было мобилизовать серьезные силы, необходимо было тщательно и длительно готовиться – единственно этим и можно объяснить столь позднее открытое наше выступление»