Буденный, после отъезда офицеров, выглядел полностью офигевшим, а я, сразу не врубившись от чего у него настолько ошарашенный вид пихнул Семена в плечо:
– Да не парься ты! По несколько орудий каждого калибра я с них все равно выжму. Тем более что боеприпасов к ним оставляют – море. А нам еще Краснова бить, да «небратьев» вразумлять.
Но оказалось, что казак завис из-за другого. Очнувшись после моего толчка, он выдал:
– Чур! Твою мать! У нас что – получилось? Не… твою мать! Не может быть! Поверю только когда это все это руками лично пощупаю. Но как? Как?! Как ты им так голову заморочил что эти два «фона» с тобой согласились?! Я ведь до последнего сомневался! Да и сейчас…
Глядя на перевозбужденного усача, лишь ухмыльнулся:
– Да фигня война. Просто я им сделал предложение, от которого они не смогли отказаться. Тут главное правильно подобрать время и аргументы. И ты такому научишься! Хотя, о чем я? Уже научился!
Это я вспомнил ответ Семена нервному полковнику. Фон Вебер тогда несколько удивился какому-то несколько нерусскому подходу при ведении переговоров. А идеологически испорченный мною Буденный, расправив усы, неожиданно пояснил, что скинутая народом царская «элита» несколько сот лет сдерживала порывы души граждан России. И что отныне никакого ложного «великодушия» за свой же собственный счет у нас не будет. То есть из поверженного противника станем вытряхивать все, вплоть до исподнего, полностью принимая истинно европейские понятия ведения войны. Будущий маршал говорил это совершенно искренне так как его казачья душа, взращенная на сказаниях о «дуванах», всем сердцем восприняла мой постулат, что война должна приносить прибыль.
Фрицы тогда впали в некоторое замешательство а я, для усиления эффекта, ощерился как можно похабнее. Оскал получился кривеньким, так как вспомнился мне один француз еще из той жизни, встретившийся в аэропорту Триполи. Он посчитал меня за испанца, поэтому болтали мы будто земляки. И что-то вдруг разговор коснулся русских. Лягушатник вскользь заметил, что к русским относится с презрением, считая их за полных лохов. А на мое удивление пояснил – дескать еще в восемьсот четырнадцатом году русские имели все возможности полностью разграбить Париж, но не сделали этого. Да и потом на протяжении всей истории только подтверждали свою лоховатость. Именно поэтому нормальные люди (сюда он относил всех европейцев и частично американцев) их презирают, держа за деревенских дурачков.
Ну а я для себя понял, что все эти благодарности «за освобождение» или «за спасение» щедро политые русской кровью и озвученные на самом высоком уровне, яйца выеденного не стоят. Уж очень превратно простые западные люди воспринимают постоянную халяву с нашей стороны. Но теперь все изменится. Благо Жилин придерживался тех же взглядов и можно с уверенностью сказать, что отныне за любое наше телодвижение будет браться полная плата. С лихвою. Что мы в общем-то сейчас и продемонстрировали.