— Двинули, — говорит Пердун. — Где беспорядки, там и мы. Мне в прошлый раздали коктейль Молотова подержать.
Он им, похоже, нравится. Бежит к бойцам ИРА. Видит, что я отстал, поднимает руки: «Ты чего?»
Я пожимаю плечами. Он тоже, и ныряет в толпу. В следующий раз я покажу Пердуну, что ничего не боюсь. Я забыл рассказать ему про пистолет. Услышит — зауважает. Вот только мы не договорились о новой встрече. Блин!
Домой не хочется, лучше посмотрю на людей. Выискиваю в толпе мальчишек постарше. Гляжу, как они общаются. Как двигаются, как стоят. Гляжу.
8.
ШЕСТЬ НЕДЕЛЬ ДО СВЯТОГО ГАБРИЭЛЯ
Папаня заявился домой среди ночи и стащил из кармана маминого пальто кошелек. В первый раз в жизни не забыл взять с собой ключ. Моль говорит — значит, он это заранее замыслил. Теперь мы без гроша. Мы и так были без гроша. Но сейчас еще хуже. Папаня упер телик. Мой телик. Не знаю, что я теперь буду делать. Я ведь только там вижу таких же людей, как я. Хочется умереть. Но, по крайней мере, Папаня свалил насовсем. Снова сюда приходить он постыдится. Да и Ма его после этого ни за что не впустит.
Бог разобрался, забрал его отсюда. Как я и просил. Ну, а я расплатился. Око за око. Телик за Папаню.
9.
ПЯТЬ НЕДЕЛЬ ДО СВЯТОГО ГАБРИЭЛЯ
Зеваю и потягиваюсь, но тихонько, потому что хочу поиграть с Киллером, пока все еще спят. Сквозь особые венецианские жалюзи полосками льется солнечный свет. Без шороха-звука выбираюсь из своей кровати на втором ярусе, сползаю по металлической лесенке — аккуратно, чтобы не поскользнуться в носках. По марсель-марсовски переступаю через Пэддины одежки, выхожу за дверь. Ни звука, ни движения. Десять из десяти.
На цыпочках спускаюсь с лестницы, поворачиваю ручку в дверях гостиной и пихаю дверь вперед — медленно-медленно, тихо-тихо. Гляжу наверх, протискивая задницу в дверной проем, пятясь, вхожу в гостиную. Аккуратно прикрываю дверь. Есть! Никто не проснулся. Несколько раз подскакиваю и пляшу ирландскую джигу.
Замираю. На нашем диване — мужик. Сейчас обмочусь со страху. Или в обморок упаду. Мне закричать? Грабителем он быть не может — их у нас в Ардойне нет, потому что ИРА их всех прижучила. И какой грабитель полезет в дом, чтобы там поспать? Впрочем, бездомный грабитель, может, и полезет. А с виду он — настоящий бездомный, с большой бородой и длинными волосами. Если бы Папаня не свалил, это мог бы быть кто-то из его собутыльников. А может, теперь и у Пэдди завелись собутыльники, раз уж он считает себя одним из них.
— Ну че, пацан? — мычит низкий сонный голос. — Мамашка встала?