- Ты действительно не догадываешься, зачем вызвали командира?
- Конечно, нет, а что?
- А куда ты собираешься сейчас?
Богачев засмеялся и ответил:
- За счастьем.
Он обернулся и увидел три пары глаз. Он никогда не видел Аветисяна, Пьянкова и Брока такими. Лица у них были жестки, а в глазах у каждого было одинаковое выражение. Даже не определишь точно, какое выражение было у них в глазах. Тогда Павлу стало не по себе, и он спросил:
- А что такое, товарищи?
- Ты же посадил машину без "коробочки".
- Так аэродром же пустой. И на подходе никого нет.
- Ну вот это-то никого и не интересует. А старика сейчас вызвали для скандала, понял? - сказал Пьянков. - А теперь можешь бежать за счастьем.
Богачев пулей выскочил из самолета и бросился следом за Струмилиным. Когда он вбежал в диспетчерскую, Струмилин стоял у стола без шапки, а молоденький парень, еще моложе Пашки, говорил:
- А мне не важно! Закон для всех один, ясно? Кто вам разрешал нарушать его, а?
Богачев шагнул к столу и сказал:
- Во-первых, не ругайте нас, пожалуйста, а во-вторых, машину сажал я.
- Что?! Так почему же...
Богачев снова перебил его:
- Не ругайте командира, прошу вас! Я посадил так, ослушавшись его приказа, ясно вам?
- Я потребую отстранения вас от полетов!
- Требуйте!
- Вы свободны!
Богачев вышел первым. Струмилин улыбнулся, надел шапку и спросил:
- А я?
- Вы тоже, - ответил диспетчер, не поднимая головы от стола.
Струмилин вышел из диспетчерской и крикнул:
- Паша!
Но Богачев не отозвался.
Он несся в радиоцентр, спотыкаясь, падая и снова поднимаясь. Он прибежал туда и спросил:
- Радиограмма Богачеву есть?
- Есть, - ответил радист и протянул ему запечатанный бланк.
Богачев разорвал запечатанный бланк и стал читать текст, наклеенный криво.
"Мне тоже хочется праздновать ваши двадцать пять лет в "Украине". Счастья вам и хороших полетов. Женя".
Богачев нашел Струмилина, Аветисяна, Брока и Пьянкова в гостинице. Они сидели и, смеясь, говорили о чем-то. Когда он вошел, все замолчали.
- Павел Иванович, - сказал Богачев с порога, - мне надо сегодня же вылететь в Москву.
- Общее помешательство? - спросил Струмилин. - Или только частичное?
- Общее, - ответил Павел.
Все засмеялись, и Богачев не увидел в глазах товарищей того, что он видел двадцать минут тому назад. Он увидел в их глазах самого себя. А это очень хорошо - видеть самого себя в глазах людей, с которыми говоришь. Это значит - на тебя смотрят чистыми глазами. А чистыми глазами смотрят только на друзей. На самых настоящих друзей, Павел знал это абсолютно точно.