Итак, из пункта А в неизвестную для него точку встречи направился специалист по электронной физике — Олег Назаренко. И пока он с переменным успехом сражался с академиком, другой участник будущей встречи Владимир Шелягин еще учился в Киевском политехническом институте. На последнем курсе Владимир уже знал, чем он будет заниматься после института, — разработкой микромашин. Неожиданно из Института электросварки пришел запрос на практиканта с кафедры электромашин. В конце была приписка: «В дальнейшем возможна работа».
Владимир очень не хотел идти на преддипломную практику в ИЭС. Он считал, что ему там делать нечего. Но приказ есть приказ. Шелягин попал в отдел к В. К. Лебедеву, ныне уже академику, заместителю директора института.
В прославленном центре электросварки было тесновато. Практиканта посадили за стол, который стоял впритык к рабочему месту начальника отдела. В первые дни сгоряча Шелягин высказал ученому свое жизненное кредо — желание заниматься микромашинами. Владимир Константинович, деликатнейший человек, терпеливо, с понимающей улыбкой выслушал горячую тираду студента и поручил ему разработать малогабаритный источник питания для ручной дуговой сварки. Пусть попробует создать трансформатор, вес которого был бы минимальным, а мощность достаточно высокой.
Быть может, именно потому, что у Владимира не было еще стандартных представлений и навыков, он с блеском выполнил задание. А может, дело было в том, что буйное воображение молодого исследователя наконец-то столкнулось с конкретным делом, с реальным металлом. Первое испытание трансформатор проходил в гараже Академии наук УССР. Прибор был компактен, надежен и достаточно мощен. Механики и шоферы сразу оценили сварочную новинку и очень зауважали Владимира.
Наверное, будь на месте Лебедева другой человек, «внедрение» Владимира в Институт электросварки не было бы таким плавным. Но Лебедев учился управлению и руководству людьми еще у Бати — старшего Патона. И прекрасно разглядел, что за горячностью нового практиканта скрывается недюжинный творческий потенциал. А раз так, значит, надо дать ему возможность развернуться, чтобы обыденность, заурядность работы не потушила этот накал.
Вскоре Владимир из практиканта превратился в инженера Института электросварки. Запомнился день, когда все услышали о первом полете многоместного космического корабля «Восход».
Было это на Владимирской улице. Шли втроем: Владимир Константинович Лебедев, Игорь Иванович Заруба и он — «зеленый инженер» — Владимир Шелягин. Зачем- то их вызвали в президиум Академии наук УССР. И по пути от ИЭС до академии разговор все время вертелся вокруг экипажа «Восхода». Впервые корабль пилотировал летчик-инженер. Впервые на борту космического аппарата находились врач и ученый. И патоновцы всю дорогу спорили, насколько качественно нов этот рывок в космос. Только ли продолжение полетов на одноместных «Востоках», которые можно сравнить с движением по неведомой тропинке, когда человечество на ощупь шагает по незнакомой дороге. Или уже речь идет о том, что космос стал серьезной лабораторией для фундаментальных, планомерных исследовательских работ. Дискутировали по этому вопросу, конечно же, в основном В. К. Лебедев и И. И. Заруба. Опытные исследователи и инженеры, они имели немалый опыт, чтобы из сообщений ТАСС и репортажей с космодрома, которые публиковались в те дни в газетах, уяснить для себя, насколько перспективен новый космический полет. Владимира же занимал сам факт нового прорыва в космос, люди в кабине «Восхода», один из которых был почти его сверстником. Выбери он — Шелягин — другую специальность, и, как знать, может быть, тоже увидел бы глубинность мироздания, ощутил бы невесомость, в крайнем случае был бы причастен ко всему, что совершалось и совершается там, в казахстанской степи впервые в мире...