Конечно, это примерная схема деятельности Бернадского. В жизни все сложнее и тоньше, все взаимно переплетено: и достоинства, и недостатки, и причуды, и парадоксы. Наш далекий пращур был намного сложнее, чем это сегодня пытаются нам внушить учебники истории. Иначе зачем ему было с упрямством и одержимостью высекать на стенах пещер лаконичные и выразительные сцены охоты на мамонтов? Зачем? Ведь костер горит, только не забывай подкладывать дровишки, шкура добытого в честном бою зверя вполне греет, женщины уже разделали очередную тушу, и по пещере стелется аппетитный запах жареного мяса. Жизнь прекрасна и без этих картинок на камне. А человек рисует...
Когда Шеф пришел в кабинет ученого секретаря, тот был не один. Бернадский на секунду оторвался от бумаг, которые секретарша принесла ему на подпись, буркнул: «Момент!» — и снова углубился в чтение документа. Шеф сел на стул, с удовольствием вытянул ноги и посмотрел па юное существо, которое стояло с папкой для бумаг в ожидании, пока ученый секретарь завизирует толстую пачку приказов, счетов, распоряжений и отношений. На кармашке жакета был вышит неуклюжий бледно-розовый медвежонок. Шеф смотрел на этого медвежонка и думал о том, как стремительно пронесся отрезок времени в восемнадцать лет. Ведь он помнит, как молодые родители, его товарищи по институту и соседи по лестничной площадке, привезли из роддома крохотный, робко попискивающий сверток. А теперь Наташка уже кончила школу, мечтает, вопреки чаяниям папы-профессора, быть конструктором одежды. Не поступив в вуз, она пошла работать в группу ученого секретаря, теперь считается одной из самых красивых девушек в Институте электросварки и наверняка воспринимает их с Севой как старых зануд, хотя ни тому ни другому еще нет пятидесяти. Все в этом мире относительно — от возраста до неприятностей, за исключением дела...
Ученый секретарь размашисто завизировал последнюю бумагу. Наташа вышла. Бернадский выпрямился в кресле, потянулся, шумно вздохнул и произнес одно из своих изречений:
— Бюрократия сожрет когда-нибудь мой мозг.
— Ничего, что-нибудь и нам, грешным, останется...
— А если нет?
— Тогда я горько поплачу, что ты не успел мне помочь в одном деле.
— Ага, значит, все-таки дело. Без него ты редкий гость в этом кабинете.
Ученый секретарь встал из-за стола, подошел к двери и запер ее на ключ. Когда он повернулся к Шефу, лицо его было усталым.
— Что-нибудь случилось?
— Случилось, с Женей Дейнеко... Его завернули..
— Позволь, но у него же все в порядке: отзыв с кафедры металлофизики, письмо нашего института. Я сам его подписал. Там все достаточно убедительно изложено.