* * *
Защищая книги, Л. Толстой тем не менее нападал на науку, в современном понимании этого слова, противополагая ей нечто узкое и утилитарное. Лев Николаевич знал, что побороть авторитет науки нелегко. И потому он притягивал все возможные средства, чтобы скомпрометировать науку, – и не ту или иную ее ветвь, не то или иное, не оправдывающее себя, течение или направление, не ту или иную ложно поставленную себе наукою цель, а именно самый принцип знания. Обращается он, между прочим, также к помощи критериев абсолютных.
«Знанию нет конца, – рассуждает Л. Н. Толстой. – И потому про того, кто знает очень много, нельзя сказать, чтобы он знал более того, кто знает очень мало»>86.
Иначе говоря, об академике Павлове, например, нельзя было сказать, чтобы он знал более, чем абсольвент «десятилетки». Но стоило ли прибегать к подобным софизмам? И кого они могут ввести в заблуждение? Разве что какого-нибудь невежественного, хотя и добродетельного, «толстовца».
* * *
Л. Толстой ставил науке утилитарные задания. Наука должна помочь человеку хорошо жить. Это важно, но, кроме того, есть и чисто теоретические задания, к удовлетворению которых ведет человека его любознательность. С древнейших времен (Ассирия, Вавилон, Эллада) занимались, например, люди астрономией и строили свои, долго неопытные, представления о том, что происходит там, на небе. Что же, законно это было или противозаконно? По Толстому, противозаконно. По-нашему, законно. Зачем ограничивать ум человека в его развитии и в его запросах? Но суть вопроса еще в том, что, по большей части, все познания чисто теоретического характера на поверку оказываются имеющими ближайшее отношение к практической жизни человека на земле. Недаром знакомство с положением и передвижением небесных светил используется моряками в их странствиях по морям и океанам. А химия? а зоология? Сколько проблем, возникших на почве бескорыстной любознательности, повело в своем дальнейшем развитии к полезнейшим практическим открытиям!
Не первым надсмехался Толстой над учеными, изучавшими «букашек». Но, может быть, именно на работе этих ученых основана современная бактериология, как и все дело предохранительных, а также целительных, пастеровских прививок. Ограничить ученого в его стремлении проникнуть поглубже в природу нельзя, его глаз постарается заглянуть за любую преграду, которая поставлена будет ему на пути. Он должен быть свободным и всесильным в своем мастерстве – только так он может творить и делать открытия.
Теоретики широко расчищают поле науки. Деятели прикладного знания выбирают из всех завоеваний и приобретений науки то, что годится на прямую пользу людям. Но